Статьи - Церковь и Общество

ЧТО ЭТО БЫЛО?

Выдержки из книги протоиерея Владимира Вигилянского «Что это было?»

В издательстве «Русский дом» вышла книга протоиерея Владимира Вигилянского «Что это было?», составленная из его почти ежедневных дневниковых записок в период беспрецедентной за последние годы информационной атаки на Церковь в предвыборные и послевыборные месяцы 2012 года. Одна из сквозных тем «Записок» – анализ пропагандистских методов тех, кто развязал эту информационную войну.

***

У моей хорошей знакомой, прихожанки нашего храма, есть свой Живой журнал, который она завела для своих профессиональных нужд, чтобы собрать вокруг себя людей, занимающихся той же самой проблемой (сугубо экономической), что и она. Сегодня она рассказывала, что как только она пишет в своем ЖЖ что-либо о Церкви, например, поздравляет своих «френдов» и коллег с каким-нибудь церковным праздником, к ней в Журнал налетает свора богохульников, начинающих в неприличной форме оскорблять Бога, веру, Православие, Патриарха. Причем, что интересно, — говорит она, — это всё люди, которые в других дискуссиях никогда никакого участия не принимают. Всё это похоже на организованные атаки, — утверждает она. – Но как они узнают, что я написала что-то о Церкви?

***

Когда я был деканом факультета журналистики в первые годы 2000-х и вел мастер-классы по журналистике, вышла книга Виктор Сороченко «Энциклопедия методов пропаганды: как нас обрабатывают СМИ, политики и реклама». Со студентами мы изучали разнообразные случаи политического манипулирования массами, разбирали секреты пропаганды и механизмы продвижения в СМИ продукции масс-культуры. «Демократические» СМИ в 90-е годы давали большое количество примеров организации информационных войн против Церкви.

Особенно распространенным методом борьбы с Церковью в те годы был метод «информационной блокады». О нем в книге В. Сороченко сказано:

«Информационная блокада всегда тесно связана с информационным доминированием. Это две стороны одной медали. К ним прибегают как в случае военных действий, так и в мирное время. Имеет место создание информационного вакуума по какому-то вопросу с последующим распространением тенденциозной информации о нем. Очень часто властные структуры блокируют информацию по какой-либо проблеме, а затем выдают ее в безальтернативном режиме. Поскольку интерес к данному вопросу в обществе очень силен, выгодная для власти информация получает максимальное распространение. Это позволяет обеспечить единую интерпретацию происходящих событий и представляет, по сути, массовое зомбирование людей. В этом случае фиксированная позиция СМИ не подлежит изменению, поэтому другая точка зрения практически недоступна для широкой аудитории».

Студентам я рассказывал о моем конфликте с приятельницей из США, специалистом по русской литературе, которая приехала в Москву сразу после бомбежек Сербии. На меня, как и на многих в России, вся это кровавая история с погибшими более 500 мирных жителей и около 1000 раненых за одиннадцать недель авианалетов, произвела большое впечатление. Я пытался понять, знает ли приятельница о бомбежках химических заводов, о радиоактивных зарядах на бомбах, о разрушении 50 мостов, телебашни, о погибших сербских и западных журналистах, о взрыве пассажирского поезда с детьми, о 350 тысячах беженцев-сербов и т.д. Но она была как завороженная: это все вранье, ваша пропаганда, Милошевич — это Гитлер сегодня. Информационная блокада в США и странах Запада формировала общественное мнение, которому абсолютно было не важно, что пострадала прекрасная страна и множество ни в чем не повинных людей. Я вспоминал, как мы с ней в 70-е годы смотрели по ТВ в Москве репортаж с какого-то съезда КПСС и как речь генсека Брежнева постоянно прерывалась овациями и аплодисментами. А теперь речь Б. Клинтона в Конгрессе США по поводу Сербии то ли 28, то ли 38 раз прерывалась теми же овациями и аплодисментами: «Тебе это ничего не напоминает?» Но она была непреклонна: Милошевич — это Гитлер сегодня.

Как журналист я много писал об информационных войнах против Церкви в печати. К этому времени я издал 2 брошюры: «Для новых гонений на Церковь уже все подготовлено (к годовщине выхода “Церковно-общественного вестника” — специального приложения к газете “Русская мысль”)» (М., 1997 г.) и «Последняя грань»: Фильм “Последнее искушение Христа” и споры вокруг него, (М. 1998 г.) и несколько обширных статей: «Информационное киллерство как жанр журналистики» (2000 г.), «СМИ и православие. Информационные войны вокруг «Основ православной культуры» (ж. «Новый мир», 2003, № 9) и др.

В 90-е годы мощные залпы информационных орудий звучали по поводу строительства Храма Христа Спасителя в Москве, закона «О свободе совести и религиозных объединениях», канонизации царской семьи, возвращения церковных ценностей, «захоронения останков царской семьи», несостоявшейся встречи Патриарха Московского и папы Римского, протеста православных против показа на Пасху антихристианского фильма, расширения католических епархий на территории России, преподавания в школе «Основ православной культуры» и др.

Во всех этих кампаниях присутствовала предельная концентрация негативных в отношении Церкви публикаций в одно и то же время и в одних и тех же изданиях, жесткая цензурная политика в отношении оппонентов, «демонизация» жертвы, использование услуг «перебежчиков», жонглирование политическими обвинениями, откровенная клевета, замалчивание реальных фактов и применение способов полемики, находящихся за гранью этических журналистских норм.

Газеты и журналы, которые согласованно участвовали в этих войнах, все те же: «Московский комсомолец», «Новые известия», «Новая газета», «Итоги», «НГ», «Московские новости», «Огонек». Издания «Новое время», «Сегодня», «Общая газета» — канули в Лету, на их место пришли всевозможные агентства, программы НТВ, Дождя и полуподпольных интернет-телевидений, радио «Эхо Москвы» и РСН.

По поводу жанра «информационного киллерства» я тогда писал:

«Главной отличительной чертой этого жанра является то, что автор-журналист всегда чувствовал покровительство “группы товарищей”, которые вместе с ним участвуют в охоте и которые в случае чего не оставят его один на один с загнанной жертвой.

Другая особенность — это политическая подоплека печатной кампании, поэтому здесь всегда в ход шли политические ярлыки и немыслимые обвинения. Чаще всего печатная травля сопровождалась апелляцией к властям (раньше, в дореволюционной публицистике ее называли “апелляцией к городовому”), что является верным признаком иной, не менее эффективной формы уничтожения оппонента посредством иного жанра — доноса.

Третьей приметой является то, что цель кампании — не выяснение истины, а, наоборот, сокрытие или искажение ее.

Четвертое свойство жанра — полное отсутствие брезгливости в обсуждении личной, интимной жизни жертвы.

Пятый атрибут этого рода журналистики — отсутствие ссылок на источники информации, недостойные способы ее получения и использование слухов и сплетен.

Шестая черта — это шулерские подтасовки и передергивание фактов.

И, наконец, седьмая — элементарная клевета».

Но главная опора антицерковных сил – это специфический сектор пользователей социальных сетей, который совпал с теми, кто выходит сегодня на протестные митинги. Не со всеми, конечно, — среди них есть разные люди, но с большей частью этой толпы. Внимательный взгляд на топ блоггеров, вернее, на верхнюю часть этого списка, можно увидеть лидеров антицерковных атак. В «Энциклопедии методов пропаганды» их можно найти в разряде т.н. «медиаторов». Когда В. Сороченко писал свою книгу, блоггеров еще почти не было. Но сегодня они полностью отвечают этой категории проводников «общественного мнения»:

«Данная техника основывается на двух постулатах. Во-первых, специальные исследования установили, что сильнее всего на формирование у «среднестатистического» человека мнения по какому-либо вопросу влияют отнюдь не массированные пропагандистские кампании в СМИ. Самый большой эффект оказывают, как ни странно, циркулирующие в обществе мифы, слухи и сплетни. Второй постулат вытекает из первого: эффективное информационное воздействие на человека осуществляется не непосредственно от средств массовой коммуникации, а через значимых для него, знакомых ему авторитетных людей («лидеров мнения») — трансляторов мнений и слухов. Неофициальные личностные коммуникации для людей более значимы, чем «официальные» сообщения СМИ…

Сегодня целые газеты, журналы и телевизионные программы под прикрытием распространения новостей полностью посвящены сочинению и распространению правдоподобных слухов, способных протранслироваться на уровень межличностных коммуникаций…

Рассмотрим подробнее механизм восприятия подобной информации. После получения информационного сообщения реципиент не сразу принимает решение принять или отвергнуть его. Сознательно или на подсознательном уровне он ищет совета у окружающих его людей и прежде всего у т.н. «лидеров мнения» его группы. Лидеры мнения — это высокоавторитетные члены группы, мнения и советы которых по определенным вопросам имеют особую ценность для других. Они-то и играют решающую роль в формировании отношения основной массы к проблеме, отображенной в пропагандистском сообщении.

Данное явление нашло отражение в модели двухступенчатого потока коммуникации, разработанной в середине 50-х годов в США Полем Лазарсфельдом. В предложенной им модели двухступенчатость пропагандистского процесса учитывается, во-первых, как взаимодействие между источником и авторитетами микросоциального уровня, которые обозначаются как лидеры мнения или «медиаторы» (посредники), во-вторых, как взаимодействие лидеров мнений или медиаторов с отдельными членами микросоциальных групп».

И еще одно важное замечание, с которым не каждый со мной согласится. Информационные войны во время их активной фазы Церковью всегда проигрывались и, скорее всего, будут всегда проигрываться. Не столько потому, что работники информационных служб не имеют должной квалификации – к сожалению, и этот факт присутствует, — сколько потому, что Церковь принципиально не апеллирует к той аудитории, на которую воздействует пропаганда. Она, если к кому-то и обращается, то чаще всего, к отдельно взятой личности, а не к «массам». Кроме того, Церковь априорно – не сообщество, собранное по идеологическому и даже по мировоззренческому принципу. Религиозное сознание всякий факт, всякое действо и всякое слово соотносит с Истиной (Я есмь путь и истина и жизнь — Ин. 14, 6). Истина не всегда всем приятна, в лучшем случае — непонятна. Она мешает пропаганде, часто противоположна ей, взрывает ее методы. Человек, прочно находящийся в сетях пропаганды, ненавидит Истину.

Тем не менее, — и это парадокс — все информационные войны Церковь выигрывает. Проходит время – иногда месяц, иногда год, иногда десятилетия, — суетливая, конъюнктурная и орущая из всех щелей пропаганда, основанная на неправде, в конце концов умирает, а Истина продолжает жить, Она – вечна. Сколько сил было потрачено в 20-е, 30-е, 50-е, 60-е, 90-е годы на антирелигиозную агитацию и пропаганду? Всесоюзная перепись 1937 года зафиксировала 56,7% заявивших о своей вере в Бога (и это притом, что в обстановке террора многие люди уклонились от ответа на вопрос о вере). И кто помянет добрым словом, кроме нынешних блоггеров, всех тех агитаторов и пропагандистов? Церковь самодостаточна, она принципиально нереформируема. Даже врата ада не одолеют ее (Мф. 16, 18). А вот человек должен меняться, и если нужна какая-нибудь реформа – экономическая, судебная, культурная, образовательная, военная, здравоохранения, и т.д., — то она должна начинаться с человека.

7 марта

Либеральная общественность последние две недели призывает Церковь «простить» участниц панк-акции в храме. Первой высказалась российская правозащитница с американским паспортом Людмила Алексеева. За ней последовал Юрий Самодуров — куратор выставок «Осторожно, религия» (2003) и «Запретное искусство — 2006», дважды осужденный за эти выставки. Со своими советами Церкви выступил и А. Навальный: «Самое правильное, что может сделать сейчас РПЦ, — проявить милосердие и простить неразумных девиц, ходатайствовать об их немедленном освобождении до суда».

Пикантность ситуации в том, что основной речёвкой «Болотной» и «Сахарова» были «Не забудем, не простим!».

Сейчас посыпались упреки Церкви в отсутствии христианского отношения к «девочкам» — в доказательство приводятся многие отрывки из Евангелия, в которых Иисус Христос «абсолютно всех прощал». Апофеозом стало коллективное письмо к Патриарху с призывом «проявить христианское отношение к участницам группы «Pussy Riot» и ходатайствовать перед судом о закрытии этого уголовного дела». Письмо инициировано Лидией Мониавой и подписано в Интернете людьми, большинство которых к Церкви не имеют никакого отношения.

Этот религиозный мотив перемешивается с другой линией либеральной защиты: «девушки» молились, как умеют, никакого оскорбления чувств верующих не было, это политическая акция против Путина, против слияния Церкви и государства, против притеснения однополых союзов, против дискриминации женщин.

Но —

1. В храме никакой политической акции не было, никто там не пел ни про Путина, ни про Патриарха, ни про секс-меньшинства. Слова песни были наложены чуть ли ни в тот же самый день, когда хулиганки ворвались в храм. Видеоряд был смонтирован из двух акций на амвоне: один в ХХС 21 февраля, другой в Богоявленском соборе за три дня до этого. Единственно, что множество раз произносили участницы в пространстве Храма Христа Спасителя — это «истинно молитвенный» возглас «С…нь Господня!». Политики — ноль, только оскорбление чувств верующих.

2. Профессионалы утверждают, что смонтированный клип, появившийся в Интернете, сделан вполне умело, на профессиональном оборудовании, пародийное кривляние участниц на амвоне отрепетировано заранее и срежессировано с одной целью — наложить на съемки песню, записанную студийно.

3. Оскорблены ли чувства верующих, решать все-таки не Самодурову и не Алексеевой и иже с ними, а самим верующим. Это все равно, что говорить об антисемитских высказываниях, привлекая в эксперты самих антисемитов.

4. Письмо Л. Мониавы — чистая провокация, кстати, описанная в Евангелии. Авторы толкают Патриарха вмешаться в дела судебной власти, чтобы она закрыла уголовное дело, дав повод недругам продолжать клевету о смычке государства и Церкви. Отдавайте кесарево кесарю, о Богово Богу (Мф. 22, 21), — сказал Христос фарисеям, пытавшимся подловить Господа и найти доказательство Его политической неблагонадежности.

5. Кроме того, возникает много вопросов: что делать, если законодательство не нравится некоторой части общества? В той же статье о хулиганстве говорится «о нарушении общественного порядка по мотивам национальной ненависти или вражды». О «религиозной ненависти» — убрать, а о «национальной» — оставить? Или вообще убрать статью о хулиганстве? Правовой нигилизм — разве это то самое, что сейчас так необходимо нашему обществу?

6. В судебном состязательном процессе адвокатов и прокурора, защитников и обвинителей должны выясниться все обстоятельства, мотивы и цели акции. В зависимости от поведения участников, осознания своей вины, должно быть и решение суда. Разве не так?

7. Десятки священнослужителей, в том числе, и официальные спикеры Церкви за это время высказывались о том, что они надеются на приговор, не связанный с тюремным заключением, что они молятся о кощунницах, желают им спасения через покаяние. Зачем же представлять мнение Церкви по агрессивным интернет-репликам экзотических форумов? Это не честно.

8. Дискуссия о церковном «прощении» интересна вполне плодотворна, но к судебной правовой коллизии не имеет никакого отношения. Действительно, Иисус Христос излечивал и прощал многих грешников, говоря: Иди и впредь не греши (Ин. 8, 11). Действительно, Он призывал: Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас (Мф. 5, 44). Такова совершенная мера любви Христовой. Рассказывают, что террорист Иван Каляев 4 февраля 1905 г. бросил в карету великого князя Сергея Александровича бомбу, которая разорвала его на куски. Через несколько дней великая княгиня Елизавета Федоровна, супруга убиенного, встретилась с Каляевым. Она сказала арестованному: «Я хотела бы только, чтобы вы знали, что великий князь простит вам, что я буду молиться за вас…». Побуждая его к покаянию, она передала ему икону.

Но было бы очень странным, если бы какой-нибудь священник или епископ, придя к Ивану Каляеву, и без всякого покаяния со стороны террориста, просто так — сказал бы: «Я тебя, голубчик, прощаю за это коварное убийство». Это была бы такая же профанация прощения, как если бы некто простил вора, ограбившего квартиру соседа, насильника, осквернившего чужого ребенка…

Да и кто дерзнет выставить себя более милосердным, чем Христос?

Но Христос — наказывает бесплодную смоковницу и изгоняет бичом торгующих из храма. Христос говорит: А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его в глубине морской (Мф.18:6). Христос предупреждает: Горе миру от соблазнов… горе тому человеку, через которого соблазн приходит (Мф.18:7). И это не противоречит Его милосердию, как не противоречит милосердию праведное обличение греха.

Поэтому и Иоанне Креститель без всякой политической корректности называет фарисеев и саддукеев порождением ехидниным (Мф.3:7), а Господь в Нагорной проповеди провозглашает: Всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь (Мф.7:19).

Впрочем, и Сам Иисус Христос постоянно обличает фарисеев, упрекая их в лицемерии: род лукавый и прелюбодейный (Мф. 12:39), слепые вожди слепых (Мф. 15:14), ваш отец диавол (Ин. 8:44). Но и для них есть выход, и для них есть прощение через покаяние: Покайтесь; ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 4:17).

Хочу ошибиться, но пока акция хулиганок, благодаря одобрительному шуму, поднятому вокруг них, выглядит заранее спланированной провокацией, испытывающей Церковь: а что она предпримет? а что будет? а нам за это перепадет? Если Церковь сделает вид, что ничего не произошло, сакральное пространство храма еще много раз будет использоваться в качестве места для политических перформансов и кощунственных выходок в большевистском духе. Если церковнослужители дадут жесткую оценку акции и займут оборонительную позицию, их обвинят в игнорировании христианских заповедей любви.

Участницы акции прекрасно знали, на что они шли, как и сейчас знают, что за них вступится часть протестного электората, правозащитники и наши, и западные, что они на этом скандальном деле соберут свой урожай, пусть и дурной, и смердящей, известности. К сожалению, в ближайшее время они не будут осознавать весь ужас своего поступка, ни перед кем они не будут извиняться, потому что знают, что силы, направившие их в храм, им никогда не простят этих извинений, знают, что эти силы пострашнее российской пенитенциарной системы.

12 марта.

Позвонил Максим Шевченко — позвал на свою программу «В контексте» на 1 канале. Тема: Церковь и интеллигенция. По многим соображениям я стараюсь не участвовать в общественных дискуссиях и почти всегда предлагаю обратиться к другим экспертам. Вот и на этот раз я предложил М. Шевченко вместо себя протоиерея Максима Козлова. За последние 7 лет я принципиально не хожу на ток-шоу, хотя и были 1-2 исключения. В ноябре 2011 года на «Правмире» я публично призвал священников последовать моей логике.

Готов суммировать свою позицию.

1. В жанре ток-шоу, посвященным церковным или вообще религиозным проблемам, на любых каналах, когда собирают вместе 10-20 человек, истина никого не интересует, здесь нужно столкновение, противостояние, конфликт, скандал, «драматургия». Чем больше там будут орать, оскорблять, не давать друг другу слова, тем лучше. Священнослужитель в этом балагане выглядит странно: если он молчит, значит, соглашается с клеветой на Церковь, с оскорблениями в ее адрес; если начинает защищать, перекрикивая других, значит будет выглядеть нетерпимым, таким же, как вся эта орава.

2. Мудрая женщина, моя знакомая, работающая в госструктуре, очень точно выразила формулу участия священнослужителя в радио— или телестудии: если священник покидает свое сакральное пространство, с которым он ассоциируется, и перемещается в профанное пространство со своими специфическими законами, он занимает заведомо проигрышную позицию, становится очень уязвимым, тем самым невольно начиная свидетельствовать против Церкви.

3. Кроме массовых ток-шоу, есть другие «форматы»: двое с разными позициями + ведущий, как бы третейский судья. Или двое против двоих + ведущий. В этой ситуации, в зависимости от протяженности программы, есть возможность обосновать свою позицию, аргументировать свои доводы, изменить навязанную стилистику спора. В такой передаче священник участвовать может. Всё зависит от квалификации самого священнослужителя, от его апологетического дарования.

4. Есть еще информационные программы СМИ. Им часто нужно мнение церковнослужителя по тем или иным событиям. Здесь священник выступает в роли эксперта, выражающего православную точку зрения. Если он знаком с ситуацией, если его мнение согласуется с общепринятым церковным мнением, он должен о нем свидетельствовать.

5. Если сравнить некоторые программы, обсуждающие церковные проблемы, с участием священника с теми, которые проходят без его участия, то вторые выглядят как антицерковная агитка в духе партсобрания 50-летней давности. Агитка, которая ничего, кроме отвращения, у нормального человека не вызывает. Участие же в этом партсобрании священника, который еще не всегда может правильно отреагировать на яростные нападки, создает видимость объективности происходящего.

6. Есть каналы, например НТВ, отчасти — РенТВ, с которым вообще сотрудничать не следует. Такие передачи как «НТВшники» или «Центральное телевидение», как только речь заходит о Церкви, крайне тенденциозны. Я по наивности, к сожалению, много раз давал комментарии информационным программам НТВ и РенТВ, и почти всегда редакторы вырывали из контекста какую-нибудь незначительную фразу и вставляли в свой контекст, искажая до неузнаваемости мою мысль.

Из моего прошлогоднего воззвания к священникам с просьбой не ходить на НТВ:

«…Есть еще одна причина. Может быть, там (на НТВ) и нет никакого заказа, но есть определенная конъюнктура.

Мне позвонили недавно с этого канала и спросили: «Вы (не я лично, а Церковь) не хотите диалога с обществом?» Я ответил: «Ну, во-первых, вы — не общество. Категорически не общество. Во-вторых, то, что творится на НТВ, к диалогу не имеет никакого отношения. Какой может быть диалог расстрельной команды на Соловках и заключенных, которых поставили у оврага, чтобы пустить пулю в лоб? Это не диалог. Кроме того, вы знаете заранее ответы на все вопросы. Поэтому вам священник нужен только как жертва или мишень, в которую можно направить свои стрелы».

Такие передачи как «НТВшники» еще и просто бездарны с профессиональной точки зрения… Это просто абсолютно невежественная болтовня на тему.

Они зовут таких же невежественных в церковных делах экспертов, да еще и таких людей, которых в приличное общество пускать просто невозможно — лжецов, клеветников в отношении Церкви, известных своими деяниями, уже сто раз пойманных за руку как воришки и как лгуны. И зовут именно в силу своего непрофессионализма, именно потому, что они просто ничего не понимают в этой области.

Как может священник пойти на это судилище-блудилище для того, чтобы серьезно что-то говорить? Я призываю священнослужителей в этом балагане не участвовать…

Вот с этими людьми, которые не умеют вести диалога, вообще пока общаться в публичном пространстве церковным людям нельзя».

21 марта.

Был сегодня поздно вечером на радиостанции «Эхо Москвы» на программе «Ищем выход». Позвонили накануне и сказали тему: «Должна ли Церковь вмешиваться в светскую жизнь?» Я подумал, что сейчас очень много спекуляций на эту тему, и если мне удастся хоть некоторых слушателей убедить, что ими манипулируют, используя грубые пропагандистские механизмы, то идти стоит.

Кроме меня в студии был Нафигулла Аширов — председатель Духовного управления мусульман азиатской части России, сопредседатель совета муфтиев России, и две ведущие. Одну я в самом начале «нейтрализовал» минут на 10-15, заставив ее найти доказательства того, что Патриарх Кирилл агитировал голосовать за В.Путина. Наконец она нашла, что искала: слова Патриарха о том, что собравшиеся руководители религиозных объединений хотят провести беседу с кандидатом на пост Президента, который имеет «наибольшие шансы реализовать это кандидатство в реальную должность».

— А разве самые разные опросы общественного мнения не подтверждали эти шансы для кандидата Путина? — спросил я.

Потом я рассказал, как я был на Болотной в качестве наблюдателя Общественного совета ГУВД. Я пришел туда раньше многих и видел, как собирались люди, которые мне очень понравились. Люди шли с плакатами и лозунгами, которыми они заявляли о своем человеческом достоинстве, о своей свободе. А когда начался митинг и лидеры оппозиции стали выступать со сцены, я отметил, как выражения лиц этих людей менялись, порой превращались в гримасы, потому что их свободу последовательно отнимали те, кто активно «заводил» их, побуждая скандировать лозунги и речёвки. Собрание личностей, свободных людей на моих глазах постепенно превращалось в однородную послушную толпу. Мне стало жалко этих людей, позволивших так просто манипулировать собой.

Затем ведущие радиопрограммы перешли к ситуации вокруг акции феминисток в Храме Христа Спасителя и затянули шарманку про прощение, ставшее среди противников Церкви общим местом, с цитатами «кто из вас без греха, пусть бросит в нее камень», «иди и больше не греши» и т.д. Пришлось долго разъяснять евангельские события, в том числе, напоминать и о том, как Господь на кресте, окруженный двумя распятыми разбойниками, лишь одному из них — в ответ на его исповедническое покаяние: Мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал — сказал: Ныне же будешь со Мной в раю (Лк. 23, 41-43).

Привел я и примеры того, как в Израиле был осужден один из родителей девочки, которая вывесила в витрине магазина карикатуру на Мухаммеда; как разыскивали тех, кто выставил на Киевском шоссе плакат с антисемитской лозунгом, а женщина, решившая порвать этот плакат, подорвалась на самодельной бомбе. И карикатуру, и плакат, наверное, можно было бы интерпретировать в качестве «художественной акции» на том же основании, на каком сейчас пытаются оправдать хулиганок.

Не удивительно, что православные люди возмущены тем, что слышат по радио, видят по телевизору, как известные люди, в том числе, некоторые руководители протестного движения говорят об этих «девочках» как об абсолютно невинных созданиях. Что такое оскорбление по национальному признаку, понимают, кажется, все, а вот по религиозному — почему-то отказываются понимать, хотя во многих статьях законодательства говорится о ненависти по признакам национальным и религиозным.

22 марта.

Мои впечатления от похода на «Болотную» нашли подтверждение в «Энциклопедии методов пропаганды»:

«Толпа — это свойство социальной общности, характеризующееся сходством эмоционального состояния ее членов. В толпе происходит взаимное заражение эмоциями и как следствие — их интенсификация. Природа массового эмоционального заражения почти не изучена. Одна из интересных гипотез утверждает, что главную роль в этом играет возникновение резонансных колебаний в структуре электромагнитных полей, образуемых человеческим организмом.

Механизм поведения человека в толпе описан во многих источниках, все они совпадают в том, что человек, становясь частью массы, попадает под власть страстей. Типичные признаки поведения человека в толпе — преобладание ситуативных чувств (настроений), утрата интеллекта, ответственности, гипертрофированная внушаемость, легкая управляемость. Эти состояния можно усилить с помощью различных средств. Необходимые настроения вызываются с помощью соответствующего внешнего окружения, определенного времени суток, освещения, легких возбуждающих средств, различных театрализованных форм, музыки, песен, и т.д. В психологии существует специальный термин — фасцинация, которым обозначают условия повышения эффективности воспринимаемого материала благодаря использованию сопутствующих фоновых воздействий».

23 марта.  

За три недели со дня первой публикации на «Фонтанке.ру» никто не клюнул на наживку с квартирой в Доме на набережной (см. запись от 2 марта), вчера раздался второй залп, тоже из Санкт-Петербурга из агентства «Росбалт». Узнал об этом от посыпавшихся звонков с просьбой о комментариях. Каждого звонившего я спрашивал: «Кто главный редактор вашего издания? Я тоже журналист, сначала вы расскажите о недвижимости вашего главреда, где он отдыхает, какие у него накопления, был ли он участником судебных разбирательств, какие у него машины в гараже, насколько богаты его ближайшие родственники и т.д.» В ответ я слышал долгое молчание. «Вы меня, наверное, считаете неприличным человеком, задающим неуместные вопросы, связанные с личной жизнью вашего патрона? Вы абсолютно правы, действительно, лезть в частную жизнь в приличном обществе считается неэтичным. А если вы будет охотно говорить об этом, то не обижайтесь, что вас назовут носителем лакейской привычек – обсуждать в комнате для прислуги имущество своих господ».

Более двух лет назад разразился на Украине скандал с патриаршими часами. Я тогда сопровождал Патриарха. Всем нам было понятно, что мы имели дело с глупейшей провокацией: часы оказались на его руке во время молебна на Владимирской горке, когда он был в мантии, в епитрахили, в поручах (в этой ситуации любой священнослужитель снимает наручные часы - поручи и часы исключают друг друга). Кроме того, на увеличенной фотографии часы Брегет (как следовало из сообщения, стоимостью в 30 тыс. долл.) показывают 6 (или 18) часов 10 минут, а на Владимирской горке мы были в 10.00 (по московскому времени – в 12.00). Не отвечать же на этот идиотизм!

Вот и в этом случае любой ответ по существу во время такой информационной атаки дает поводы к дальнейшим сплетням. Говорить о том, что в квартире, формально принадлежащей Патриарху Кириллу, но в которой он никогда не проживал, живут уже 18 лет его сестры-пенсионерки, старше его по возрасту; что в результате ремонта было попорчено, практически уничтожено их имущество; что они лишены возможности находиться там в течение долгого времени, пока не приведут в порядок их жилье, испоганенное соседями снизу; что суд, пока ответчик не вернет эти деньги истице, на время исполнения приговора заблокировал сделки по квартире ответчика (а она уже была выставлена на продажу за 80 млн рублей), - так вот, говорить об этом - значит опуститься до уровня тех, кто затеял эту бучу.

Центральным местом в новой статье «Росбалта», написанной исключительно со слов ответчика, его родственников и адвокатов, указываются три «убийственных» факта:

1. Все затеяно для того, чтобы за долг отобрать квартиру ответчика стоимость в 15 млн рублей;

2. Патриарх, будучи монахом, «по Уставу Василия Великого, в соответствии с 6-м правилом Двухкратного Собора и Уставом РПЦ не вправе владеть какой-либо собственностью»;

3. У истицы «отсутствовали чеки или другие товарные документы».

Всё здесь – враньё: и 1., и 2., и 3. Остальное – мелочи, типа: истица «ограничиваться не собирается и готовит к Юрию Леонидовичу (Шевченко) новые иски на столь же крупные суммы». Ох, уж это чтение в умах со стороны наших журналистов!

Кстати, у всех архиереев, несших свое служение в Москве, особенно во времена СССР, были свои квартиры или/и дачи в ближайшем Подмосковье – где-то они должны были быть зарегистрированы (прописка), где-то они должны были элементарно жить (работать, спать, питаться, мыться, отдыхать, участвовать в голосовании, платить налоги и т.д.).

У Патриарха Пимена были и квартира, и дача.

У Патриарха Алексия была квартира, кажется, у метро «Войковская», кроме этого была и дача – еще до патриаршества он нес служение с 1961 года заместителем председателя Отдела внешних церковных сношений, с 1964 года – Управляющим делами Московской Патриархии и т.д.

Митрополит Кирилл – нынешний Патриарх – в Москве с 1989 года, когда стал председателем Отдела внешних церковных связей. На пятый год своего пребывания в столице он получил квартиру от правительства Москвы, где, наконец, получил прописку и все вытекающие из этого факта права. Так уж получилось, что у митрополита Кирилла было служебное жилище в Серебряном бору, в котором он более 20 лет фактически жил до избрания его Патриархом в 2009 году, поэтому он с самого начала передал квартиру своим родственникам, у которых иного жилья в Москве не было.

Такие журналистские материалы предназначены исключительно для тех, кто не брезгует считать деньги в чужих кошельках, кто завистливым черным взглядом смотрит на метражи квартир своих соседей, кто свою жизнь считает ущербной, если не прочитает чужие письма, не подслушает чей-то телефонный разговор, не подсмотрит в замочную скважину; кто постоянно обсуждает со знакомыми стоимость чужих часов, дач, машин, одежды. Но неужели среди моих соотечественников таких людей так уж много?

<…>

30 марта.

Скандал с «квартирой Патриарха» набирает обороты. Главные действующие лица агрессивной кампании в СМИ последней недели (с 22 по 30 марта): раскольничий сайт Александра Солдатова (17 материалов), «Эхо Москвы» (16), «Росбалт» (10), «Радио Свобода» (8), «Новые известия» (6), «Lenta.ru» (4), «NEWSru» (3), «Газета.Ру» (3), «Грани.Ру» (3), «Московский комсомолец» (2), ТК «Дождь» (2). Москвичей дружно поддержали прибалтийские и украинские раскольнические СМИ. Провинция молчит.

По законам пропаганды стал действовать закон д-ра Йозефа Геббельса:

«Массы называют истиной информацию, которая наиболее знакома. — Обыкновенные люди обычно гораздо более примитивны, чем мы воображаем. Поэтому пропаганда, по существу, всегда должна быть простой и без конца повторяющейся. В конечном счете, самых выдающихся результатов во влиянии на общественное мнение достигнет только тот, кто способен свести проблемы к простейшим словам и выражениям и у кого хватит мужества постоянно повторять их в этой упрощенной форме, несмотря на возражения высоколобых интеллектуалов».

Раньше табак-алкоголь, алкоголь-табак, сегодня часы-квартира, квартира-часы, часы-квартира… Из номера в номер, из новости в новость, из передачи в передачу.

Кроме того, в цитируемой мною «Энциклопедии методов пропаганды» есть целый раздел «Эмоциональный резонанс», который стал с успехом применяться либеральными СМИ, – они сообщили, что владелец квартиры, испортивший жилище и имущество родственников Патриарха, болен онкологическим заболеванием, что, конечно, ужасно, но к судебным решениям не имеет никакого отношения. Но и этого мало – сообщают, что смертельно больной владелец квартиры подарил ее своей дочери с четырьмя детьми. Судьба детей, естественно, не интересует Патриарха, - пишет главный редактор «Новой газеты». – Его интересует пыль на своих коврах.

Умирающий от рака человек, плачущие маленькие дети – вот как запускается механизм «эмоционального резонанса», о котором пишет Виктор Сороченко:

«Технику эмоционального резонанса можно определить как способ создания у широкой аудитории определенного настроения с одновременной передачей пропагандистской информации. Эмоциональный резонанс позволяет снять психологическую защиту, которую на мыслительном уровне выстраивает человек, сознательно пытаясь оградиться от пропагандистского или рекламного «промывания мозгов». Одно из основных правил пропаганды гласит: в первую очередь нужно обращаться не к разуму, а к чувствам человека. Защищаясь от пропагандистских сообщений, на рациональном уровне человек всегда способен выстроить систему контраргументации и свести все усилия по «спецобработке» к нулю. Если же пропагандистское влияние на человека происходит на эмоциональном уровне, вне его сознательного контроля, никакие рациональные контраргументы в этом случае не срабатывают».

Но и этого мало «Новым Известиям». Газета решила воспользоваться всеми методами учебника по пропаганде. На этот раз «ложной аналогией». Суд отказал маленьким деткам жить в квартире, подаренной дедушкой, как раньше «отказывал в компенсации родственникам заложников, убитых спецслужбами при штурме на Дубровке. Как отказывал жертвам майора Евсюкова, защищая МВД от претензий пострадавших. Как отказывал жертвам терактов на Каширке и на Гурьянова...»

Вот как описывает Виктор Сороченко этот пропагандистский прием:

«Одной из самых опасных психологических ловушек является склонность человека мыслить аналогиями, строить в своем мышлении т.н. псевдологические последовательности. Привычным для большинства людей стилем мышления является тот стиль, который использует логические связки «причина — следствие». Эти связки кажутся полностью доступными контролю сознания и соответствуют сфере «здравого смысла». Связку «конкретная причина — конкретное следствие», которая имела место когда-либо, мы склонны экстраполировать и на другие объекты, не имеющие никакого отношения к первоначальным — тут и кроется подвох». 
 
31 марта.

Почему-то либеральные СМИ стали дружно оправдываться в том, что никакой информационной кампании против Церкви нет и что Церковь сама дает поводы для ее «критики».

Я специально посмотрел в поисковой системе Integrum данные по поводу информационной кампании против Церкви. Действительно, в ней участвуют исключительно три-четыре десятка (с большой натяжкой – пятьдесят) названий радиостанций, телекомпаний, интернет-сайтов, информационных агентств, газет и журналов, базирующихся в Москве, Санкт-Петербурге (отчасти – в Киеве и Прибалтике). И это при наличии в России более 50 тысяч разнообразных СМИ! По сравнению с прошлым годом упоминание «Русской Православной Церкви» или «Патриарха Кирилла» увеличилось на 10-15%, но это не связано с негативной оценкой, а, скорее, свидетельствует о возрастании интереса к церковным проблемам. Например:

«Церковь»

январь – 19311 упоминаний (в 2011 – 16544),

февраль – 18678 (16872),

март – 21547 (18128).

«Патриарх»

январь – 6296 (4953),

февраль – 5821 (5199),

март – 7170 (5683).

Подавляющее большинство не только провинциальных, но и центральных СМИ остались индифферентны к «интригам, скандалам, расследованиям» вокруг Церкви. Впрочем, тем выпуклее выглядят те СМИ, которые развязали антицерковную истерию.

Теперь, что касается «критики». Время от времени (по моим подсчетам – раз в год) возникает дискуссия на тему «Можно ли критиковать Церковь». Когда-то на этот вопрос хорошо ответил Патриарх Алексий II, что мы открыты для критики, что у нас нет запретных тем, что мы благодарны всем, кто заботится о благе Церкви, даже если затрагиваются болезненные стороны жизни церковного сообщества. О наличии этих «болезненных сторон» говорят больше всего сами священнослужители и воцерковленные прихожане. Достаточно посмотреть дискуссии на православных сайтах, в православной блогосфере.

Наивысшее проявление критики – это обличение в грехе. В этом отношении для церковных людей следует руководствоваться евангельским принципом, заповеданным нам Самим Господом: Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего. Если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово. Если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь (Мф. 18, 15-17).

Но и критика «внешних» бывает очень полезной, если она руководствуется непредвзятым отношением к Церкви, если она находится в рамках приличия, если она основывается не на расхожих мифах и слухах, а на реальных фактах и свидетельствах.

Критику нужно отличать не только от лжи, клеветы, диффамации (это и так понятно), не только от атеистической пропаганды, но и от агрессивного раздражения, бездоказательного брюзжания.

Ссылки по теме:

 
 

Назад к списку