На самом деле, латинское слово meditatio означает — размышление. Молитва же — это обращение к Господу или Его святым. Таким образом, медитация в любом случае является внутренним монологом человека. В то время как молитва всегда диалогична, направлена к другой Личности. Если же говорить конкретно о практике т. н. «трансцендентальной медитации», то здесь различие еще более сильное: в такой медитации слова многократно повторяются для того, чтобы из них полностью исчезло содержание и сознание стало очищенным от каких-либо смыслов вообще. Молитва же, напротив, предполагает максимальное сосредоточение ума на смысле произносимых слов. Если же человек произносит слова молитвы бездумно, механически, тогда она действительно превращается в медитацию. Но такая молитва может привести к нарушению психики, поэтому святые отцы предупреждали об опасности подобной «медитативной молитвы».
Церковь существует уже две тысячи лет. На протяжении всего этого срока верующие люди постоянно стремились освятить молитвой различные дела, события и начинания в своей жизни. Так в Церкви и появились молитвенные чины на освящение колодцев, благословение урожая, на строительство дома, на начало обучения и еще на огромное множество различных важных событий. Все эти молитвы входили в жизнь Церкви не сразу, а постепенно, в соответствии с потребностями людей. За две тысячи лет их накопилось довольно много.
В наши дни Церковь также продолжает создавать новые молитвы в соответствии с новыми нуждами и проблемами современного человека. Так, совсем недавно появилась, например, молитва автомобилиста о сохранении и помощи в пути.
Обращаясь к почитаемым Церковью святым, мы и просим их как раз о том, чтобы они помолились о нас Богу. Потому что и мы, и они — члены одной Церкви, и должны молиться друг о друге. Но мы нуждаемся в их молитве куда более, чем они в нашей. Потому что много может усиленная молитва праведного (Иак 5:16).
Потому, что честь, воздаваемая образу, переходит и на изображенного. Этот принцип известен каждому человеку, хранящему фотографии близких людей. К примеру, если фотокарточка мамы вдруг случайно упадет на пол, мы непременно поднимем ее и бережно поставим на место. Или когда в долгой разлуке мы целуем фотографию любимого человека — это ведь вовсе не означает, будто мы оказываем почтение куску бумаги с фотоэмульсией. Точно так же и в Церкви — верующими почитаются не дерево и краска, из которых сделаны иконы, а любимые образы Господа, Богоматери, святых.
Отвечаем: по мнению большинства святых Отцов, образ Божий находится в самой природе нашей души, в ее разуме, в ее свободе; а подобие — в правильном развитии и усовершенствовании этих сил человеком, в придании им богоподобной чистоты и святости. Следовательно, образ Божий мы получаем от Бога вместе с бытием, а подобие должны приобретать сами, получив от Бога только возможность к нему.
Ни в Писании, ни в святоотеческой литературе нет ни одного факта, подтверждающего возможность женского священства. Для Церкви это принципиально важно, потому что Церковь очень бережно хранит традицию, в ней всегда есть что-то превышающее наше понимание. Но есть и другие объяснения того факта, что ни православные, ни католики никогда не примут женского священства. Например, в различных протестантских конфессиях женское священство существует. Это связано с тем, что священник мыслится в этих конфессиях во многом как организатор церковной жизни. Почему же таким организатором не может быть женщина? Среди православных женщин таких организаторов отнюдь не меньше! Но православное священство — это не организация церковной жизни. Православный священник являет собой Христа, его главное служение — совершение церковных Таинств силой Христовой. Но Христос, воплотивший в Себе всю полноту Человека, без разделения на мужское и женское, тем не менее остается Мужем.
Традиционное объяснение этому следующее: открытие Царских врат означает обетованное открытие верующим Небесного Царства. Закрытие Царских врат знаменует лишение людей Рая Небесного по причине их грехопадения. Стоящим в храме это напоминает об их греховности, мешающей им войти в Царство Божие.
При богослужении к этим основным символическим значениям завесы и Царских врат присоединяются более частные значения. Например, после великого входа на Литургии, который знаменует собою шествие Христа Спасителя на Крестный Подвиг, закрытие Царских врат означает положение Христа во Гроб, а закрывающаяся при этом завеса знаменует камень, приваленный к дверям Гроба. При пении затем Символа веры, где исповедуется Воскресение Христово, завеса открывается, обозначая камень, отваленный Ангелом от дверей Гроба Господня, а также то, что вера открывает людям путь к спасению.
В православной Церкви не только можно сидеть во время богослужения, но иногда это даже прямо предлагается уставом. Так, в суточном круге богослужений есть специальные песнопения, каждое из которых так и называется — седален, потому что его можно выслушивать сидя. В древней Церкви за богослужениями, особенно на утрени, после псалмов, которые пелись стоя, полагались перерывы для духовных размышлений о пропетых псалмах. Во время этих размышлений сидели. Из таких размышлений возникли песнопения, именуемые «седальнами». Впоследствии стали сидеть и во время чтения псалмов, а название «кафизма» (то есть «седален», «седальный») перенесли и на сами псалмы.
Все зависит от тех мотивов, которыми движим критикующий. Если критика звучит ради унижения другого человека, желания возвыситься за счет чужой ошибки, это, безусловно, — грех. Если же критикующий движим любовью и состраданием, если он искренне желает помочь, такая критика грехом не является. А уж определить точно, каковы были мотивы критики, может только сам ее автор.
Отвечаем: нравственным человеком вне религии быть, конечно же, можно. Но цели и задачи у нравственности и религии совершенно различные. Дело в том, что нравственность упорядочивает отношения между людьми в обществе, а религия — приводит человека к Богу. Хотя заповеди Евангелия, например, вполне могут регулировать и общественные отношения (о чем свидетельствует вся история христианской цивилизации). Но все же установление нравственных норм является в религии не главной целью, а лишь условием, при котором становится возможным соединение духа человеческого — с Духом Божиим.
Бог есть Любовь, поэтому Он абсолютно одинаково любит всех людей, не отдавая предпочтения верующим. Но вот принять эту божественную любовь и ответить на нее способны только уверовавшие в Бога. Для неверующих же все действия Божией любви представляются лишь стечением обстоятельств и слепой игрой случая.
Церковь — духовная лечебница. И грешат в ней люди ровно по той же причине, по которой в обычной больнице люди болеют. Еще в IV веке преподобный Ефрем Сирин говорил, что Церковь — не только собрание праведников, но еще и толпа кающихся грешников. Не всякую духовную болезнь можно вылечить сразу. Но в Церкви согрешившие ненавидят свой грех, оплакивают его и стремятся от него избавиться, тогда как вне Церкви этот же грех может составлять для человека главную цель и смысл жизни.
Тут все зависит от понимания слова «отвечаем». В нравственном смысле — конечно же, нет. За каждый совершенный грех отвечает лишь его «автор» — перед Богом, людьми и собственной совестью. Но вот те повреждения человеческого естества, которые вносит в него грех, родители могут передать детям по наследству. Самый показательный пример этого — детский алкоголизм, который развивается у младенца еще в утробе у пьющей матери.
Современный греческий богослов Иерофей Влахос по этому поводу пишет «...из учения святых отцов видно, что наследуется не вина Адама, а последствия его греха, которыми являются тление и смерть. Поскольку через прегрешение Адама человеческая природа стала больной, тленной, то естественно, что и каждый человек, будучи неотделимой частью этой природы, не избегает царствующего в ней тления... Таким образом, отталкиваясь от всех этих положений, мы можем говорить о наследственной передаче только смертности, но не вины, как утверждает западное богословие».
На исповеди мы как раз и каемся в своих грехах напрямую перед Богом. Священник же при этом является не каким-то «посредником» между Богом и кающимся, а всего лишь свидетелем нашего покаяния. Об этом и сам священник каждый раз говорит в молитвенном наставлении перед исповедью: «Се, чадо, Христос невидимо стоит, приемля исповедание твое. … Вот, и икона Его пред нами, я же только свидетель, да свидетельствую пред Ним все, что ты мне скажешь».
На самом деле, ничего подобного в истории не наблюдалось. Дело в том, что каждый раз после причащения всех прихожан священник или диакон сами потребляют оставшиеся в чаше Святые Дары. И если бы эпидемии распространялись подобным образом, то самой уязвимой частью населения оказались бы священнослужители. То есть они попросту вымерли бы как сословие во время первой же такой эпидемии еще на стадии ее возникновения.
Преподобный Амвросий Оптинский говорил: «Креста для человека, т. е. очистительных страданий душевных и телесных, Бог не творит. И как ни тяжек бывает у иного человека крест, который несет он в жизни, а все же дерево, из которого он сделан, всегда вырастает на почве его сердца. …Когда человек идет прямым путем, для него и креста нет. Но когда отступит от него и начнет бросаться то в одну, то в другую сторону, вот тогда являются разные обстоятельства, которые и толкают его опять на прямой путь. Эти толчки и составляют для человека крест. Они бывают, конечно, разные, кому какие нужны».
Преподобный Феодор Студит писал «Крест всякой формы — есть истинный Крест». В Православной Церкви от формы креста его святость никак не зависит, при условии, что крест сделан и освящен именно как христианский символ, а не выполнен изначально как знак, например, солнца или часть бытового орнамента или украшения. Чин освящения крестов, так же, как и икон, для того и стал обязательным в Русской Церкви. Интересно, что, например, в Греции освящение икон и крестов необязательно, потому что христианские традиции в обществе более устойчивы.
Церковь относится к астрологии как к древнему языческому заблуждению, родившемуся в те далекие времена, когда люди верили, что душа, прежде чем вселиться в новорожденного, проходит в небесах через определенные созвездия. Эти созвездия люди считали божествами, и верили, что, проходя через созвездия, душа приобретает качества этих богов. Конечно же, это полностью противоречит учению Церкви о Боге, человеке, мире вокруг нас, да и просто не подтверждается на практике.
Сегодня составлением астрологических прогнозов, как правило, занимаются люди, не имеющие к этому учению никакого отношения. Пообещать «козерогам» неожиданную встречу, а «скорпионов» предостеречь от злоупотребления спиртным может любой сотрудник газеты, которому в редакции поручили вести астрологическую рубрику. И к такой «астрологии» Церковь относится как к шарлатанству и обману. Церковь предупреждает, что такой обман и даже самообман все равно для человека может быть очень вреден. Ведь гораздо легче представлять себе, что твоя жизнь зависит от каких-то внешних мистических причин, чем пытаться ответственно и серьезно выстраивать ее самому с помощью Божией.
На самом деле, ничего общего с действительностью это утверждение не имеет. Сила Божия всегда больше, чем сила греха. Как раз для людей, вольно или невольно отступивших в своей жизни от заповедей Евангелия, в Церкви существует Таинство Покаяния. После того как такой человек на исповеди покаялся в своих грехах, священник в молитве обращается к Богу с просьбой именно о возвращении его в лоно Церкви: «…примири и соедини его со Святой Твоей Церковью».
«Гражданским браком» сегодня принято называть ситуацию, когда, по сути уже находясь в брачных отношениях, люди категорически не желают их регистрировать ни в какой форме. С точки зрения Церкви, такие отношения являются блудным сожительством. А блуд, согласно христианскому вероучению, — один из грехов, отлучающих человека от Бога и Церкви. Поэтому не Церковь отлучает от себя живущих «гражданским браком», а сами люди отпадают от нее, согрешая блудом.
На самом деле, никаких «тайных Евангелий» нет. Существует ряд древних сочинений, в названии которых употреблено слово «евангелие». Это так называемые апокрифические евангелия. Но, во-первых, они никогда не были тайными, и по сей день их тексты можно свободно скачать в сети. А во-вторых, Церковь никогда не признавала их за Евангелия, поскольку написаны они были не апостолами, а еретиками-гностиками в более позднее время, и поэтому никак не могут считаться свидетельством о Христе. Читать их верующим не запрещено, как не запрещено читать любую беллетристику, в том числе историческую.
С полной ответственностью можно сказать, что Церковь Библию не исказила, а создала. Священное Писание Ветхого и Нового Завета, известное под общим названием — Библия, было составлено из текстов, тщательно отобранных Церковью из огромного множества разрозненных документов различной степени достоверности. В общей сложности эта работа заняла несколько столетий. Окончательно канон Библии, известный нам сегодня, был утвержден вторым правилом Трулльского Собора 692 года.
На самом деле гносеомахия (отрицание познавательных усилий человека) в Церкви считается ложным учением, ересью: «Они отвергают необходимость для христианства всякого знания. Они говорят, что напрасное дело делают те, которые ищут каких-либо знаний в Божественных Писаниях, ибо Бог не требует от христианина ничего другого, кроме добрых дел. Итак, лучше жить скорее попроще и не любопытствовать ни о каком догмате, относящемся к знанию», — так передает преподобный Иоанн Дамаскин учение ереси гносеомахов.
В данном случае грешником себя следует считать тому, кто так бездумно взялся судить другого человека, вместо того чтобы помочь ему в тяжелую минуту. Человеку может стать плохо в храме по самым разным причинам — от повышенного давления, от обострения хронической болезни, а иногда — просто от духоты. Церковь никогда не связывала такое временное недомогание человека вхраме с его греховностью.
Рабами (работниками) Божьими становятся люди, добровольно решившие строить свою жизнь по запове- дям Евангелия, в которых нет ничего, что противоречило бы законам человеческой природы, что было бы для человека унизительно или противоестественно. И напротив — тот, кто не желает жить по этим заповедям, неизбежно становится рабом греха и страстей: Ибо, когда вы были рабами греха, тогда были свободны от пра- ведности. Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их — смерть. Но ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец — жизнь вечная (Рим 6:20—22).
Это — сектантская точка зрения, основанная на очень предвзятом прочтении Откровения Иоанна Богослова. Согласно же православному вероучению, количество спасающихся людей не ограничено никакими конкретными числами. Преподобный Иоанн Лествичник писал даже о том, что «...хотя не все могут быть бесстрастными, тем не менее не невозможно, чтобы все спаслись и примирились с Богом».
Церковь считает боговдохновенным все Священное Писание, без каких-либо изъятий. И то, что некоторые ветхозаветные нормы поведения не обязательны для христиан, вовсе не означает, будто читать Ветхий Завет им не нужно.
По материалам рубрики «Говорят, что... а на самом деле...»
|