Статьи - ОСНОВЫ ВЕРЫ

Такая "нелогичная" Православная Церковь. О церковнославянском языке

Перевод со шведского

(Примечание переводчика: строго говоря, статья не очень новая, семь лет уже прошло, но затронутая тема будет оставаться злободневной, пока мы с Вами существуем. В переводе опущены уже неактуальные сейчас подробности внутрицерковного спора).

Письменный язык, созданный двумя греческими братьями в IX веке, сильно повлиял на близкую связь России с Сербией и Болгарией, но оставил 1/6 часть суши за пределами европейской идентичности. Желание отправлять церковную службу на том языке, который люди понимают, привел к яростной лингвистической дискуссии внутри Русской Православной Церкви.

Весь русский консерватизм и приверженность традициям, так или иначе, сегодня отражаются в ожесточенной дискуссии о том, какой язык надо использовать в Православной Церкви в качестве языка богослужений – церковнославянский или русский. С одной стороны есть активное стремление к прошлому и вечным ценностям, а с другой стороны – возникла новая постсоветская русская культура с совершенно другой динамикой и связью с современностью. Эти дебаты, которые порой становятся очень яростными, начались после того, как несколько приходов в Москве стали использовать в качестве языка богослужения русский язык, утверждая, что церковнославянский язык - пережиток прошлого, сложный для восприятия и, поэтому, не подходит для гигантской работы по евангелизации России спустя 70 лет принудительного атеизма. Традиционалисты даже угрожали жизни реформаторам.

40 лет назад Второй Ватиканский Собор постановил, что латинский язык при католическом богослужении можно заменять национальными языками. Во всем католическом мире произошло грандиозное изменение не только в религиозном, но и в культурном плане. Кажется в нынешней России результаты обратные, древний язык победит и останется языком религиозного культа.

Что же такое церковнославянский язык и почему так высок градус спора?

Церковнославянский - общий литургический язык славянских православных христиан, созданный в IX веке греческими братьями Кириллом и Мефодием, примерно за сто лет до крещения Киевской Руси. Братья, уроженцы Салоник, в основу нового языка положили южнославянский диалект, на котором говорило славянское население у них на родине. То есть язык был искусственно сконструирован и никто никогда прежде не говорил на нем. Они создали этот язык и перевели священные тексты для миссионерской работы в Моравии, которая не увенчалась успехом, так как немецкие миссионеры считали Моравию зоной своего влияния и препятствовали братьям в их деятельности.

Их ученики наоборот, добились больших успехов в распространении христианства в Сербии и Болгарии во второй половине IX века. Эти государства приняли восточное христианство примерно в это же время.

Византийские миссионеры, которые пришли в Киевское государство в конце X века, не только принесли с собой учение, ставшее модным в Европе - христианство, но и готовый к употреблению язык вместе с письменностью. На него уже успели перевести целый ряд текстов. Он получил название церковнославянского. Письменный язык, перенесенный в Древнюю Русь, имел в своей основе южнославянский диалект, не сильно отличающийся от древнерусского языка, который, как и современный русский, относится к восточнославянской группе.

То, что язык богослужений в основном стал понятным для простого человека, значило с одной стороны очень многое для распространения христианского учения. С другой стороны это значило, что Россия оставалась вне рамок большого культурного ареала обмена знаниями, питающей средой которого был латинский язык. Выбор церковнославянского языка означал, что отметалась часть европейской идентичности, где латынь была важной составной частью. Одновременно с этим как ненужное отсеивалось античное дохристианское наследие с его философией, поэзией и драматургией еще на этапе перевода христианских текстов с греческого на церковнославянский.

Церковнославянский, третий по величине, после латыни и греческого, письменный язык средневековой Европы, связал Россию с Сербией и Болгарией. Эти страны до сих пор в той или иной мере используют церковнославянский в литургиях, и это язык объединяет эти страны культурно и духовно. Недавно мы могли видеть, когда русские поддерживали сербов в балканском конфликте.

Его использование действительно является примером продолжительной и непрерывной преемственности, проходящей через всю историю.

Церковнославянский понятен современному русскому с трудом, это как если бы мы стали отправлять церковные службы на шведском языке XVI века. Данная проблема возникла только тогда, когда церковь вышла из-под запрета. Несмотря на очевидные сложности, очень трудно представить себе переход на русский язык, этому препятствует идейно - историческое наследие. Древний язык объединяет славянских братьев по вере и сплачивает русских исторической памятью.

При всём при этом, существуют несколько религиозных общин, которые всё еще пытаются перейти в богослужении на русский, что натыкается на ожесточенные протесты русских националистов. Русский язык как язык богослужения ассоциируется с советской властью и советским давлением на церковь. Это связано с тем, что остались воспоминания об «обновленцах» - группе православных, желавших реформировать церковь и получивших поддержку советских органов власти. В качестве литургического языка они использовали (во всяком случае, планировали использовать) только русский. Помощь официальных структур оказывалась с целью расколоть православную общину в России. Роковой альянс с атеистической советской властью привел к тому, что русский в использовании православной церковью приобрел дурную славу. Современных сторонников применения русского языка как богослужебного традиционалисты уничижительно называют «обновленцами».

Также традиционалисты считают русский язык еретическим, так как баптисты и пятидесятники, равно как и католики - вслед за указом Второго Ватиканского собора, начали использовать в службе русский. Вот такая странная лингво-политическая позиция русских традиционалистов - они отвергают родной язык в религиозной среде.

Защитники одностороннего использования церковнославянского, что удивительно, воспринимают русский язык в священных текстах как иудейское влияние, поскольку Ветхий Завет на русский был переведен с еврейских масоретских текстов, в то время как церковнославянский Ветхий Завет был переведен с греческого, то есть с «Септуагинты» - древнейшего греческого перевода Ветхого Завета. Именно поэтому российские антисемиты смотрят на русскоязычный Ветхий Завет, также как на все переводы с древнееврейского языка, с подозрением.

В отличие от русского языка, церковнославянский воспринимается как исконный и чистый, его называют даже экологичным, потому что в нем нет «засорения» заимствованными словами из современных западных языков. Также его называют святоотеческим, поскольку появился он почти одновременно с деятельностью отцов церкви (русский патристический период ведет свое исчисление примерно с 750 года). Таким образом, церковнославянский вплетен в такое чрезвычайно важное понятие православной теологии как «традиция». Сохранить этот язык суть бороться против модернизации - абсолютной противоположности православию. В данном случае происходит сохранение богатой культурной традиции и такая аргументация вызывает бо́льшую симпатию, чем разные более или менее националистические и ксенофобские претензии, часто выдвигаемые в дискуссии.

Собственно, традиционалисты отвергают возможность переводить с церковнославянского на русский язык, оба языка взаимно дополняют, однако не влияют друг на друга. Лингвистическую ситуацию, когда язык применяется в одном и том же обществе в разных ситуациях лингвисты называют диглоссией. Для реформаторов, наоборот, церковнославянский и русский - два разных языка, с которых вполне можно делать взаимные переводы.

Мобилизация сил - во чтобы то ни стало защитить церковнославянский от русского, кроме того, привела к причудливому альянсу с католиками, отказывающихся перейти на родной язык и продолживших использовать латынь. В глазах сторонников традиций они стали героями - не за то, что утверждают гегемонию латинского языка как священного, а что защищают идею священного языка и обычаев.

Церковнославянский испытал сильное влияние греческого языка, что проявляется и в синтаксисе и в большом количестве заимствованных слов или калек, то есть перевода заимствований. Для традиционалистов это подтверждение того, что церковнославянский язык - древний, а в православном понимании древность всегда считалась большим благом, но иногда указывают на то, что церковнославянский с самого своего зарождения является христианским языком, в то время как греческий - изначально был языком язычников и, потому, не настолько «чист», как церковнославянский.

Традиционалисты также доказывают, что большинство простых людей в старой России учились читать по Псалтырю на церковнославянском и что молитвы, которые верующие знали наизусть, всегда были на нем.

Церковнославянский – народный письменный язык, использовавшийся до революции, когда высшие сословия отворачивались от церкви и её языка в пользу поверхностной и атеистической культуры.

Есть прямая аналогия в отношениях между церковнославянским и русским. Это применение Греческой церковью «койне» - языка Нового завета в богослужении, а Грузинской церковью - древнегрузинского. В этом парадокс: с одной стороны Православная Церковь с удовольствием подвергла нападкам триязычие католической церкви, то есть утверждение, что существует только три священных языка - древнееврейский, греческий и латынь и что только на двух последних может проводиться богослужение. С другой стороны - восточно-церковная традиция склонна замораживать язык, какой он был при принятии христианства и продолжать использовать его на протяжении многих веков.

Церковнославянский воспринимается как икона языка, на котором говорят на небесах. Традиционалисты сравнивают его не только со священными образами, но и с церковной архитектурой, облачением и библейскими текстами. Часто о нём говорят как о сакральном диалекте, языке для общения с Богом, Марией и ангелами.

Церковнославянский не является абсолютно непонятным языком, он просто древний. Он говорит нам - на нашей земле одновременно со всем светским и земным присутствует и священное. Такое же воздействие оказывает и кириллица, которая не слишком отличается от современных русских букв, но, в то же время, придает им иную, архаичную и сакральную окраску.

Церковнославянский, как считается, в первую очередь - язык для разговора с Богом, «чтобы можно была сбросить все земные заботы», как сказал один писатель, процитировав самый известный из всех гимнов всенощной молитвы, «Керубикона». Дело в том, что за последние 500 лет ни одного заимствованного слова не попало в церковнославянский. Им невозможно описать современный быт. Он имеет только возвышенный или экзистенциальный уровень. Русский же, наоборот - язык для общения между людьми. Поэтому богослужение проходит на церковнославянском, однако проповедь с её поучительным содержанием, читается по-русски. По мнению традиционалистов именно так и должно быть.

Все аргументы против применения русского языка в богослужении отвергаются сторонниками реформ одним единственным, но очень сильным контраргументом: церковнославянский язык мало понятен. Также, по их мнению, все языки имеют одинаковую ценность как промежуточное звено передачи Благой вести - изначальной идеи христианства, которая, кстати, выражается в Чуде Троицы - когда апостолы неожиданно смогли говорить на разных языках. Аргумент традиционалистов связывается с русской националистической, антиэкуменистической, а порой и антисемитской пропагандой.

Справедливости ради надо признать правоту традиционалистов, что церковнославянский – красивый и выразительный язык, сохранивший русскую культурную традицию, действуя как икона небесного языка. Он напоминает нам об этом, когда мы слышим православное церковное пение, немыслимое без него. В этом заключается потрясающее противоречие третьего по величине письменного языка средневековой Европы, продолжающего существование в постсоветской России и постмодернистской Европе.

*Пер-Арне Бодин

“Svenska Dagbladet”, Швеция
Ссылка на оригинал

___________

*Пер-Арне Бодин (род.1949 г.) - крупный шведский славист, профессор славянских языков и литературы и директор Славянского института при Стокгольмском университете. Автор множества работ по истории и культуре нашей страны.