СПАСЕТСЯ ЛИ КОТ БАРСИК?

Сколько забавных детских записок «О здравии» приходилось видеть... Но одна запомнилась особенно. Корявым почерком старательно были выведены имена, очевидно, самых близких ребёнку: «О здравии мамы, папы, бабушки Оли, котика Барсика, дедушки, брата, который меня обижал». Малышу, не знакомому с тонкостями богословия, с идеями христианского персонализма, сотериологии и прочими взрослыми вещами, совершенно невозможно было представить Царствие Небесное без своего усатого-полосатого друга.

Достоевский в «Братьях Карамазовых» отмечает, что животные «с Христом прежде нашего были». Действительно, звери были сотворены раньше человека: в пятый день творения были созданы водные (пресмыкающиеся) и небесные (птицы) обитатели, в шестой — земные, и лишь потом — человек. И жили животные в мире с человеком и друг другом, не зная никаких форм хищничества. И был человек, как венец творения, господином над всякой душой живой, которой по ответственному дарованному от Творца праву должен был наречь имена (см. Быт. 2:19). Это был мир, мир в том числе и животный, не знавший тления, «творение, наполненное радостью», по слову святого Максима Исповедника.

Но всё изменилось после грехопадения. Сказал Адаму, нарушившему завет, Бог: «Проклята земля за тебя» (Быт. 3:17). Есть прекрасный старинный лубок XVIII века. На нём изображено изгнание из сада Эдемского Адама и Евы, вместе с которыми сад вынужденно покидают и животные с грустно опущенными мордами.

Так, человек оказался ответственен за болезнь всего космоса, всей твари, за осквернение бытия как общения с Богом. Вся тварь совокупно стенает и мучится доныне (Рим. 8:22). Начался обратный путь домой человека в истории, путь блудного сына к Небесному Отцу. Человеку искупительной жертвой Христа была открыта возможность вхождения в Царство Небесное, но наследуют ли его животные?

Этот вопрос остался мало разработанным в православном богословии. И хотя пророк Исайя предрекал будущее блаженство животного мира: «Тогда волк будет жить вместе с ягнёнком, и барс будет лежать вместе с козлёнком; и телёнок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детёныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норой аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи» (Ис. 11:6–8), — чаще всего в дискуссии о наследовании Царствия Небесного животными звучат голоса противников такой возможности.

В древней Церкви не был достигнут consensus patrum по этому вопросу (как, впрочем, и сейчас). Нет систематизированного, последовательного учения Церкви о животных: Вселенские Соборы не выработали догмата о животных — есть лишь несколько постановлений Шестого Собора, касающихся канонического права (запрет есть вместе с животными за одним столом и из одной посуды, запрет приносить животных в храм). Относительно же понимания животного и его судьбы есть лишь сумма частных мнений Отцов Церкви.

Например, преподобный Симеон Новый Богослов считал, что после грядущего обновления и преображения человека «вся тварь» обновится вместе с ним и станет «нетленною и духовною». Такой же позиции грядущей нетленности всей твари придерживались и святитель Иоанн Златоуст, и преподобный Иустин Сербский, и святитель Лука Войно-Ясенецкий. Одним из главных аргументов сторонников этой идеи были слова Писания: «Тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего её, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению» (Рим. 8:19–21).

Известно старинное сказание о блаженном Андрее, восхищенном до третьего неба, где он увидел преображённых блаженствующих животных и удивился, на что ему сверху был Голос: «Что ты удивляешься, Андрей? Неужели ты думаешь, что Бог даст хоть одной Своей твари тление?»

Но была и противоположная позиция. Так, святитель Игнатий Брянчанинов считал, что если животное не имеет образа и подобия Божия, то Царствия Небесного не наследует, так как в момент физической смерти, смерти тела распадается и душа животного. Здесь сказывается, возможно, античное влияние, например, влияние учения Аристотеля о разных типах души (растительной, животной и разумной).

Вопрос о наследовании животными Царствия Небесного — вопрос об отличии животного от человека. Здесь звучит различная аргументация: животное не сотворено «по образу и подобию», его функция исключительно инструментальная по отношению к человеку — служить ему, а в Царствии Небесном такая необходимость отпадёт. Или так: животный мир — самозамкнутый мир, а человек — единственное творение Божие, которому для реализации полноты своих возможностей нужен Другой, то есть Бог.

«Животное просто живёт, а человеку нужен повод к жизни» (отец Андрей Кураев).

«Животное не знает этой духовной жажды. Когда оно спокойно, сыто и удовлетворено, оно счастливо. Не то — человек» (отец Александр Мень).

«Животное не способно свидетельствовать и вопрошать» (Декарт),

«лишено достоинства морального самоопределения» (Кант).

Животное всегда ограничено видовыми признаками, а человек способен «превосходить меру естества», как говорят философы, способен к трансцендированию, выходить за свои пределы. Этот ряд аргументов, с которыми, казалось бы, не поспоришь, продолжать можно бесконечно.

Однако животное не всегда действует согласно заданной природной «программе» и может также вести себя нетипично, проявлять уникальные качества, так напоминающие человеческую добродетель: оно способно на верность до смерти, способно ощущать жалость и сострадание, вину и стыд...

В православной агиографии, в сохранившихся преданиях или в фольклорных сказаниях есть немало свидетельств неожиданного благоволения и помощи даже самых свирепых, казалось бы, животных святым. Вороны приносили хлеб и мясо пророку Илие.

Пророк Илия

Есть интересное предание, пересказанное монахом V века Кассианом, об апостоле Иоанне Богослове, который приручил куропатку и свободное время часто проводил за игрой с этой птицей.

Из древних патериков известно, что на аренах цирков животные нередко отказывались нападать на христиан, которых, по замыслу римлян-язычников, должны были бы растерзать.

Жером Жан-Леон, картина «Последняя молитва»

Например, на одной из римских арен ластился и лизал ноги диаконисе Татиане (III в.) атласский лев. Охранники-гонители подумали, что это какой-то особый «ручной» лев и, разъярённые, бросились к хищнику — животное мгновенно растерзало одного из них.

Святая мученица Татиана Римская

У ног великомученика Пантелеймона (III в.), брошенного на арену цирка к хищникам, кротко ложились животные. Веком позже произошёл сходный случай: лев отказался терзать святого Неофита.

Мученик на арене цирка. 1869

В III веке на горе близ Кессарии Каппадокийской жил святой Мамант, в хижине которого собирались его, как говорил сам святой, друзья: лани, козы, гиены, львы (причём одновременно).

Святой Мамант Кесарийский

Преподобному Антонию Великому (III–IV вв.) в Египетской пустыне дорогу указывала гиена, в пути его кормил хлебом ворон, ему прислуживали львы.

Преподобный Антоний Великий

В это же время в этой же пустыне обитал преподобный Еллий, которому удалось приручить крокодила, наводившего страх на всю округу своей кровожадностью: например, животное могло кротко подставить спину, чтобы переправить подвижника через реку.

Преподобный Еллий Египетский

В IV–V веках жил святитель Акакий, епископ Мелитинский, который во время чтения проповеди просил ласточек не шуметь, и птички на время послушно вылетали из своих гнёзд, чтобы не мешать святому проповедовать Слово Божие.

Уже ближе к нашему времени, в XIV веке, преподобному Сергию Радонежскому, подвизавшемуся в лесу в маленькой келье, удалось подружиться с волком, семейством кабанов, он даже подкармливал хлебом медведя, нередко отдавая последний ломоть косолапому. Любопытно, что мишка терпеливо ждал рядом, пока святой не окончит молитву.

С.Кириллов. Преподобный Сергий Радонежский. Преподобный Сергий. Весна

Из жития, составленного монахом Никоном Рождественским, известен и удивительный эпизод из жизни ученика преподобного Сергия — Павла Обнорского. Жил он отшельником в лесу в дупле от липы, а затем перешёл на реку Нурму, где стал себе строить более просторную келью. Как-то его навестил другой ученик преподобного, Сергий Нуромский, и поразился такой картине: «Стаи птиц вились около Павла, иные из них сидели на голове и на плечах его, и он кормил их из рук; тут же стоял медведь, ожидая себе пищи от пустынника; лисицы и зайцы бегали кругом, ожидая того же...»

К преподобному Серафиму Саровскому (1754–1833) в его «пустыньку» приходил медведь, который, получив порцию лакомства от святого, подставлял загривок для поглаживания и умащивался у ног святого, как преданная дворняга. Ученик преподобного иеромонах Иоасаф вспоминал, что праведник ходил из своей «пустыньки» в храм на воскресные и праздничные службы: «...потом возвращался в свою пустыньку, взяв скудной пищи на неделю. Этой пищей пользовался не только сам, но делился со всякой тварью. В полунощное время к келье его собирались медведи, волки, зайцы и лисицы, и вообще разные звери, какие были в Саровском лесу; подползали даже змеи, ящерицы и другие гады.

Исполнив правило Пахомия Великого, подвижник по окончании молитвы выходил из кельи и начинал их кормить. Саровский иеродиакон Александр Курский был самовидцем этого зрелища. Удивлённый сим, он спросил старца, как достаёт у него хлеба для такого множества животных. На это отец Серафим ответил ему, что в лукошке у него всегда столько хлеба, сколько нужно для их насыщения».

Из биографии преподобного Германа Аляскинского (1756–1836) узнаём: «Около его келий жили горностаи. Эти зверьки отличаются своей пугливостью. Но они прибегали к преподобному Герману и ели из его рук. Видели, как преподобный Герман кормил медведя».

Преподобный Герман Аляскинский 

А вот пример из жития нашего современника. Преподобный Кукша Одесский в годы сталинских репрессий и гонений на Церковь в возрасте 63 лет был послан на тяжелейшие лесоповальные работы, где вынужден был работать по 14 часов в сутки. Несчастных осуждённых почти не кормили. И тут с преподобным случилось чудо: ворон стал кормить его, ослабленного каждодневным каторжным трудом.

Почему так происходит? Преподобный Исаак Сирин говорил: «Животные обоняют запах рая и идут к святым». Или к благочестивым людям...

В конце 2000-х Интернет буквально «взорвал» видеоролик об одном сербском монахе. Молодой игумен Амвросий (Алимпиевич) отшельником подвизался в старинном сербском монастыре Ковилье под горой Явор. Впрочем, не совсем отшельником: в компании лисицы, которую удалось выпросить у охотников, и волчицы Альфы. «Ей было всего 15 дней, когда её принесли ко мне, только что глаза открылись... я кормил её каждые четыре часа, сначала молоком, потом молотым мясом... Назвал её Альфа, так как мне рассказали, что она была самой крупной в выводке и, вероятно, была предназначена к тому, чтобы стать альфа-самкой», — рассказывает монах. Животное никого, кроме отца Амвросия, к себе близко не подпускает: подозрительно щетинясь, держится от всех на расстоянии нескольких метров, нервно бегая кругами. Зато со своим кормильцем играет, ластится к нему мордочкой, покорно следуя за ним по территории монастыря. Пока отец Амвросий проводит богослужение, 10-месячная Альфа ждёт своего хозяина у входа в полупещерный храм. На территории монастыря у волчицы есть своя лавка и будка, хотя монах предоставляет животному полную свободу, даёт возможность гулять в горах: «Это главное свойство любви — свобода. Тому, кого ты любишь, даёшь свободу, и если он к тебе вернётся — значит, он тебя действительно любит. Как говорит китайская пословица — открой двери клетки, чтобы птица к тебе вернулась. Поэтому единственное условие любви — свобода. А мы, как правило, имеем какое-то болезненное собственническое отношение, чтобы это было только наше, ничьё больше. Отпускаешь того, кого любишь, даёшь свободу — и он, если в самом деле тебя любит, будет здесь, с тобой, а если уйдёт — то уйдёт. Ты всё равно его любишь». Лисица же вообще постоянно гуляет сама по себе: будучи животным более опасливым, нежели волчица, навещает монаха только с приходом сумерек. Альфа — не первая волчица, которую удалось приручить отцу Амвросию, до неё была другая.

Также в разное время, по свидетельству восхищённых своим батюшкой местных жителей, игумену чудесным образом удалось подружиться со змеёй, вороном, попугаем ара, зайцем, ёжиком и другими животными. На вопрос, в чём секрет нахождения общего языка с животными, смущённый монах отвечает, что для него самого многие вещи остаются пока сокрытыми и непонятными. Тем паче до пострига он никогда не имел даже кота или собаку — только здесь, в монастыре под горой Явор, пришло «особое ощущение природы».

Помню наше огорчение, когда моя бабушка в течение нескольких лет не могла найти священника, который бы согласился освятить квартиру: священнослужителей смущало наличие в доме кошки и собаки, хотя в каноническим праве не зафиксирован запрет находиться животным в одном помещении с иконами или другими святынями. Вероятно, такое предубеждение — отголоски ветхозаветного прошлого с его традицией деления животных на «чистых» и «нечистых». Но как сказано в Писании, «что Бог очистил, не почитай нечистым» (Деян.10:15).

Архимандрит Феогност Пушков обращает внимание на то, что есть ситуации, когда выдворить животное на улицу — это обречь его на верную гибель (например, выгнать на мороз или затопленный участок): «К примеру, миссионеры просвещают алеутов. Последние живут в своих юртах вместе с собаками. Если алеут выгонит свою собаку на улицу на ночь, то утром он лишится всего, с чем связан его быт: сторожа, саней (в них запрягали собаку), помощника в охоте и рыбной ловле (алеуты только этими двумя промыслами и живут)». И тогда забота о соблюдении «благочестивого быта» (отец Василий Зеньковский) обернётся нарушением заповеди Господней: «Праведный печётся и о жизни скота своего, сердце же нечестивых жестоко» (Притч. 12:10).

Что касается нахождения животного на территории храма, то 88-е правило Трулльского Вселенского Собора (691–692) гласит: «Никто внутрь священного храма не вводит никакого животного: разве кто, путешествуя, стесняемый величайшею крайностью, и лишённый жилища и гостиницы, остановится в таковом храме. Потому что животное, не быв введено в ограду, иногда погибло бы; и сам он, потеряв животное, и потому лишённый возможности продолжать путешествие, был бы подвержен опасности жизни. Ибо мы знаем, что суббота человека ради бысть (Мк. 2:27); и потому всеми средствами пещись должно о спасении и безопасности человека. Если же кто усмотрен будет, по вышеречённому, без нужды вводящий животное в храм: то клирик да будет извержен, а мирянин да будет отлучён». Что же касается богослужебного чина в случае «осквернения» храма, то такой малый чин освящения сегодня служится в случае пролития в храме крови животного (то есть его рождения или насильственной смерти).

Интересно, что у инославных встречаются единичные случаи допущения пребывания животных на территории храма, хотя для католиков и протестантов в целом также не характерно участие усатых-полосатых в богослужении. Но известно, что, например, в 2004 году священник одного из храмов немецкого города Кёльн Вольфганг Кестерманн решил совершать для животных мессу: на первой такой службе присутствовало 150 прихожан со своими собаками, кошками, кроликами и ящерицами. В 2014 году в Германии, в городе Дортмунд, уже протестанты привели на службу домашних питомцев (от морских свинок до пони).

Следует заметить, что есть местные традиции, например, у католиков, допускающие присутствие животных в храме. Так, 17 января католики-мексиканцы празднуют день памяти святого Антония Эбботта, который когда-то раздал своё имущество беднякам и провёл всю жизнь в пустыне с животными. В этот день верующие жители Мехико приносят в храмы своих домашних питомцев, которых священники благословляют и окропляют святой водой. Согласно некоторым источникам (правда, не слишком авторитетным), подобная традиция существовала и в отечественной Православной Церкви: вплоть до начала XX века в день памяти святого Афиногена, 29 июля, крестьяне также приносили, приводили к богослужению своих животных (домашний скот) для совершения особого молитвенного чина над ними, правда, не на территории храма, а возле него.

«Всякое дыхание да хвалит Господа», — восклицает псалмопевец. Таким образом, всякая тварь оказывается онтологически включённой в общение с Творцом. Это общение иерархично, но Божественная Любовь не отвергает ни одно своё творение. Более того, парадоксально, но не человек, венец творения, первым оказал гостеприимство Богу, а животные, пусть и невольно. Бог родился в хлеву рядом с потеснившимися животными, в то время как люди в Вифлееме отказались открыть двери приходящему в мир Спасителю и приютить Его.

«Нам не дано заглянуть в будущее и увидеть судьбу творения, сейчас мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно» (1 Кор. 13:12). Потому нам нечем возразить наверняка малышу, любовно возносящему молитву о спасении дорогого сердцу котика Барсика.

Анна Голубицкая

Журнал «Отрок.ua»

Ссылки по теме:
ПОПАДУТ ЛИ ЖИВОТНЫЕ В ВЕЧНОСТЬ?
ЖИВОТНЫЕ В ВЕЧНОСТИ