СТАТЬ МОНАХОМ НА ВРЕМЯ ПОСТА

О смысле многодневных постов, способствующих возвращению на путь в Царствие Небесное рассказывает духовник Донской обители иеросхимонах Валентин (Гуревич).

Отец Валентин (Гуревич)

Храм сердца

Во время многодневных постов все миряне призываются приобщиться к монашескому житию. Ведь по Уставу все члены Церкви в этот период должны поститься. Если в браке состоят, то – воздерживаться от супружеского ложа. Когда монаха постригают, спрашивают: «Почто пришел еси, брате?» Он отвечает: «Постнического жития желаю». То есть постническое житие – это есть иноческое житие.

Постническое житие – это воздержание не только от определенных видов пищи, но и от других требований и похотей нашей сластолюбивой натуры, предпринятое для исполнения заповеди всецелой и нераздельной любви к Богу, что ведет к блаженному воссоединению Бога с человеком. Блаженному, потому что Бог есть полнота жизни. Бог есть Любовь, безбрежный океан Любви и Милосердия. Единение с Ним доставляет блаженство, которое превосходит всякое земное утешение, в том числе и брачное. И покой непоколебимый. Человеку, живущему без Бога, постоянно сопутствуют тревоги, страхи, ибо он всегда находится в опасности. Князь мира сего – сатана – сильнее и умнее человека. Он был самым талантливым из Ангелов. Ему ничего не стоит в любой момент повредить человеку, обмануть и поработить его. В то время как Богу ничего повредить не может: Он сильней сатаны. И если единство человека с Богом восстановлено, тогда и человеку ничто повредить не может. Поэтому вместо тревог и страхов наступает непоколебимый покой. Покой Царствия Небесного. Которое внутрь нас есть.

Все стремления людей при единении с Богом достигают своей высшей, исчерпывающей реализации, причем тогда имеет место совокупность всех компонентов счастья. Богатство Отца Небесного превосходит богатство всех земных миллиардеров, власть Его больше власти всех земных императоров и президентов, всеведение Его превышает всю земную науку, Его Божественная красота превосходит все земные красоты и художества, Его Божественное творчество несравнимо с творчеством всех земных гениев.

Предназначение человека

Бог создал человека для того, чтобы обитать в его сердце, чтобы жить в нем, как в доме Своем, как в храме. Человек – нерукотворенный храм, жилище Самого Бога. Только тогда, когда это так, человек является полноценным.

Но первозданные люди однажды поступили по своей воле, пренебрегли своим Создателем, Творцом, Который даровал им райскую блаженную жизнь. Тогда Господь отступил от человека, оставил его опустошенным.

Для человека эта пустота нестерпима, и он пытается «убить время», чтобы преодолеть скуку. Образовавшуюся в нем пустоту он пытается заполнить всем, что находит на земле. Здесь и богатство, и власть, и науки, и искусства, и различные наслаждения, и развлечения, и хобби, и спорт, и телевизор, и компьютер, и алкоголь, и наркотики. Люди даже придумывают какие-то особые виды потребления, навязывают их с помощью рекламы. Изобретают все новые наслаждения, которых даже в природе нет, – всевозможные уродливые извращения…

И не может человек, оставленный Богом, наполнить эту образовавшуюся в нем, по выражению святителя Феофана Затворника, «бездонную пропасть». Созданный по образу и подобию Божию, он ни в чем земном не находит удовлетворения.

Взять, например, богатство, ставшее наряду с комфортом главным кумиром «постхристианского» времени. Поскольку деньги как «всеобщий эквивалент» могут, как будто, доставить их обладателю все остальные блага. Однако сколько бы он ни копил богатств, он не может остановиться и, кроме того, находится в постоянном страхе, что его кто-то обманет, ограбит или опередит. В Канаде, в вилле на берегу океана, живет один производитель компьютеров. Он про себя говорит, что даже в океан не может окунуться, потому что стоит только расслабиться – и обойдут конкуренты. У богатых людей, как правило, масса влиятельных врагов, которые могут их отравить или пристрелить. У них могут выкрасть детей и потребовать выкуп. Богатым требуется дорогостоящая охрана – и соответствующие заботы и тревоги о ее надежности.

Да и у всех остальных людей, живущих на земле и порабощенных страстями, – непрестанные тревоги, сомнения, смятения; то, чем они увлечены, не доставляет им счастья и удовлетворенности. Потому что Бога ничто заменить не может.

Условия обо́жения

Господь Иисус Христос сделал все необходимое для того, чтобы возникла возможность воссоединения человека с Богом. Со стороны человека для этого требуется покаяние и исполнение заповеди безраздельной любви к Богу всеми силами человеческого естества. Этому делу обожения содействует исполнение двух требований Господа, без которых оно не может быть осуществлено. Во-первых, Господь сказал: «…кто не будет есть Мою плоть и пить Мою кровь, не войдет в Царствие Небесное» (см. ср.: Ин. 6:53). И во-вторых, мы имеем в виду Его заповедь о непрестанной молитве (Лк. 18:1; 1 Фес. 5:17), на которой основана практика умного делания, удобнее всего позволяющая стяжать покаяние и достичь нераздельной любви к Богу.

И вот именно против этих двух необходимых христианину условий обожения враг и ополчился. Мы знаем, что в свое время в России возобладал обычай редкого причащения, а с другой стороны, заглохло умное делание. В результате, оставшись без этих необходимых средств Богообщения, народ оказался незащищенным перед лицом собственных страстей, соблазнов со стороны общества грешников и невидимого врага. И оказалась возможной богоборческая революция.

Об этом пишет владыка Аверкий Таушев: «на почве таких настроений», как забвение умного делания, «и мог иметь успех коммунизм-большевизм». С другой стороны, такие священники, как святой праведный Иоанн Кронштадтский, перед самой революцией, а также Алексий Мечев, стояли именно за частое причащение. И сами они каждый день служили и причащались. Иоанн Кронштадтский говорил: «Если я не приобщаюсь, я умираю». Они жили благодатной, самоотверженной жизнью, полностью отдавая себя служению людям. Что невозможно было бы без повседневного приобщения. Такой, в принципе, и должна быть жизнь христианина.

Устав Телемской обители

Современная цивилизация вытесняет Господа, отвергает покаяние и молитву. Она противится посту, ибо основана на угождении плоти, цель ее развития – предоставить свободу всем страстям, исполнить все желания людей. Для человека, оставленного Богом, «человека обезбоженного», «человека постхристианского» богом стал комфорт, идеалом – исполнение всех желаний его испорченного естества. Поклоняющимся комфорту свойственно нежелание утруждать себя, трудиться. Нежелание, чтобы их кто-то «грузил», – они бегут от многодетности. Потому что младенцы имеют обыкновение плакать по ночам, они спать не дают. Не дают отдохнуть. Отроки – вообще сплошная «головная боль». Поэтому у нас жены не хотят спасаться чадородием, мужи не хотят в поте лица землю пахать (у нас поля не паханы, и скотины нет, даже петухи не поют; а средства к жизни часто добываются различными обманными путями), монахи не хотят молиться. Идеальный образ жизни сегодня – это «делай что хочешь», так сказать, «устав Телемской обители». Человек хочет – едет, хочет – летит, хочет – спит, хочет – ест, хочет – пьет. А лучше всего – лежать с телефоном в кармане. Потому что встать к телефону – это тоже потрудиться надо…

Немощи в благодеяние

И даже приходя в возраст, становясь уже престарелыми, люди всеми способами стараются продлить привычные плотские радости.

Немощи старости, когда ослаблены телесные силы, хотящему спастись помогают, поскольку «взыграния плоти» уже не отвлекают его внимания от «Единого на потребу». Также и ослабление зрения помогает ему «не видети суеты». Один афонский схимонах, утративший зрение, по этому поводу говорит: «Бог для того лишил меня зрения, чтобы через него не рассеивался мой ум. Тем самым Господь сохранил меня от многих искушений, которые приходят через зрение. В жизни мне пришлось увидеть много всего, но перед исходом в мир иной мне дана возможность лучше видеть свое греховное состояние». Господь милостив; в конце жизни, когда уже немного осталось человеку жить, Он отнимает его телесную красоту. Когда человек состарится, у него выпадают зубы, волосы, он становится морщинистым, непривлекательным. Обезображивание внешности стариков – утрата свежести и обаяния юности – ограждает от соблазнителей противоположного пола. Оглохшее ухо также ограждает спасающегося от непотребных звуков и ритмов века сего, непотребство которых достигает уже крайности, от «ненормативной лексики», наконец… Лишение зубов делает недоступным множество гастрономических услад. Вместо свиных отбивных он будет, подобно младенцу, кашки протертые есть, как бы возвращаясь в детство. Немощи старости – величайшее благодеяние Божие. Все эти ограничения преклонного возраста «хотящим спастися» облегчают сосредоточение на «Едином на потребу», на любви к Богу – в течение уже небольшого срока, оставшегося до перехода в Вечность. Хотящему спастися «вся поспешествуют во благое» (ср.: Рим. 8:28).

Мечта сатаны

Но люди противятся своему спасению. Они вставляют себе зубные протезы, чтобы не расставаться с гастрономическими усладами. Чтобы смотреть телевизор, они прибегают к помощи глазного хирурга, вставляют себе искусственные хрусталики. Зубы вставляют, глаза, уши. И груди «вставляют», и все остальное; прибегают к пластическим операциям, к новейшим способам омоложения. Чтобы, в сущности, просто продолжать грешить…

И существует настойчивая тенденция создать такое общество, в котором с помощью уже возникающих ультратехнологий должно быть реализовано бессмертие грешной плоти. Чтобы все его члены вечно услаждались удовлетворением своих страстей. Это вместо Царствия Небесного, о котором мы говорили, – Блаженства неизъяснимого, несказуемого.

«Смелый новый мир» всеобщего благоденствия, который должен быть построен без Бога, – это давняя заветная мечта древнего змия, сатаны, который давно замыслил построить свое царство вопреки и в противовес Царству Небесному – царство свободы от Бога и совести.

Цель поста

Во время поста дается благоприятная возможность покаяния, то есть искоренения в себе страстей воздержанием от греха. С помощью Божией, потому что своими силами мы это сделать не можем. Если мы прекратим грешить, будем воздерживаться, то первое время нам будет трудно, а потом, поскольку мы не станем повторять грех, понуждающие ко греху страсти увядают. Как мышцы атрофируются, когда их не упражняют, так и страсти увядают, если мы не будем грешить.

Таким образом происходит покаяние. Покаяние – по-гречески метанойя – буквально «изменение ума». Мы покаемся, то есть изменимся. И тогда Господь сможет найти место в нашем сердце. Потому что оно будет освобождено от страстей. Очищая свое сердце от страстей, мы становимся способны к Богообщению. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8).

И вот здесь как раз можно говорить о посте. Когда Бог ушел от человека в момент грехопадения прародителей, у человека осталась его животная часть, телесная. Раньше его душа была предана Богу, Высшему, и из любви и преданности всецело Ему повиновалась. Теперь же, поскольку Бога она давно забыла, она полностью сочувствует телу, его желаниям и находится в пленении у страстей. С душой осталось только тело, биологическое существо, которое имеет свои инстинкты: самозащиты, самосохранения и другие, свойственные животному. Оно хочет плотно покушать, получить другие утешения. Как говорят, рыба ищет где глубже, а человек – где лучше. Оно хочет хорошо выспаться, отдохнуть, ищет комфорта, телесного покоя. И не остается места высшим духовным запросам, которые полностью вытесняются желаниями и требованиями плоти. И когда мы вдоволь питаем наше тело, утучняем его, все эти его требования и тенденции усиливаются.

Для того чтобы ослабить действие страстей и требований плоти, препятствующих и вытесняющих Богообщение, и установлены посты, когда путем воздержания от известных видов пищи, от утучнения и усиления плоти, становится возможным с большим успехом приобрести добрые навыки молитвенного Богообщения с целью достичь спасительного единения с Богом. Душа освобождается от ига плоти и вспоминает свое божественное предназначение. И тело освящается. «Разве не знаете, что вы храм Божий?..» (1 Кор. 3:16), – напоминает апостол.

Записала Ольга Орлова

Журнал «Покров»