Бог несправедлив совсем, Он любит

Журнал «Прихожанин» встретился с известным телеведущим, Борисом Корчевниковым. В начале 90-х на проповедях в столичных храмах часто можно было услышать слова людей духовных о вреде телевидения. Время меняется, меняется, кажется, и телевидение. Уже хотя бы тем, что ведущий  популярного ток-шоу «Прямой эфир» так говорит о своей вере.

– Борис, мы знаем, что Вы – верующий человек. Чувствуете ли Вы себя прихожанином какого-либо храма? Что это означает для Вас?

– В своем храме чувствую себя, как цветок в своем горшке. Всякая пересадка – не всегда приятна. Это важно – прирасти к какому-нибудь приходу: обостряется чувство храма, не только как Божиего, но и твоего собственного дома. И вот тогда у Вас с Богом уже есть и это общее. Кроме этого, на своем приходе, у тебя есть возможность, которая в остальном мире дается сложнее – испытать чувство братского единения со многими людьми.

– Ваша вера помогает ли Вам в жизни, работе, или, наоборот, быть христианином трудно, особенно в профессиональной деятельности?

– Без веры жить легче. Помните Достоевского: «Если Бога нет, то все позволено». Но тут одна проблема – это как бы и не жизнь. Это пребывание во сне, в иллюзии, в вечном побеге от реальности. Это страх посмотреть в глаза всей сложности жизни, страх быть честным до конца с собой и с другими людьми, страх посмотреть в себя самого. Это вечное, чаще трусливое, блуждание по верхушкам. Такое блуждание неизбежно кончается либо колоссальными кризисами, либо все же приходом к вере – потому что человек религиозное существо и обманывать себя долго не может. И тогда ты начинаешь жить, пусть сложнее, но насыщеннее, интереснее, глубже, осмысленнее. С понимаем смысла каждого дела и слова.

– Часть людей считают, что  Церковь сегодня занимает в жизни общества  слишком много места, а часть уверены в том, что она по-прежнему гонима. Последние утверждают, например, что предмет «Основы православной культуры» неохотно вводят в школах; священники испытывают затруднения с окормлением заключенных и солдат; православные гимназии получают финансирование от государства по нормативу, который в 1,5-2 раза ниже, чем норматив, установленный  для государственных школ; аборты по-прежнему финансируются из кармана налогоплательщиков, среди которых много христиан. Как Вы думаете, какое место сегодня занимает Церковь в жизни наших сограждан?

– Сама дискуссия говорит, что большое. Но знаете, здесь нам ничего не видно. Только Богу видно. Проблема социологии здесь в том, что исследовать реальное влияние Церкви на общество можно лишь по внутреннему миру конкретного человека – Церковь не работает с массами, а всегда обращается к каждому человеку лично.

– Как Вам кажется, говоря о жизни Церкви с неверующей или нехристианской аудиторией, о чем нужно рассказывать в первую очередь?

– Не знаю. Жить бы попробовать по-христиански. И это, может быть, увидят.

– Вас ведь впечатлили очереди к Поясу Пресвятой Богородицы? Как по-Вашему, можно ли после этого события говорить, что Церковь и вера на сегодняшний день объединяющая сила в народе?

– Очередь – это так, лишь верхний росточек – видимый признак этой силы. Но обращают внимание на него люди, которые вне Церкви, и на них это производит впечатление. Но сила Церкви, конечно, не в этом, не в массах, а в том, что можно пережить лишь только будучи в ней: она обладает колоссальной созидательной энергией жизни. Церковь создала весь христианский мир только на этой энергии, ни одна религия мира, кроме христианства, не была способна на это. Все самые прорывные открытия планеты – в науках и культуре – это все открытия христианской цивилизации – открытия, которые совершались людьми, движимыми Духом. Последние полвека в мире нет ни одного великого научного открытия. Потому что в мире не остается христианских стран. Мобильники и ай-пэды – это все плоды прежних научных открытий. Россия, пусть медленно, но снова становится христианской страной – мы выстрадали это право, эту судьбу и эту миссию. Выстрадали всем кровавым ХХ веком. Западный мир слабеет именно потому, что теряет подпитку этой энергией жизни и Духа. Россия крепнет потому, что обретает ее. Эта сила, конечно, объединяющая и мобилизующая всю нацию. Но приписывать её на свой счет – глупо. Эта сила – Христос. И особенность этой силы, что она «в немощи совершается». Другими словами, мы сильные – смирением. Но тут вообще ключ к русскому характеру, тут-то нас и не понимает протестантский и пост-христианский мир. И никогда не понимал. И боялся. И будет бояться и не понимать, видимо, всегда.

– Святые говорят, что жизнь ежедневно ставит нас перед выбором между добром и злом. Иногда мы отдаем себе в этом отчет, а иногда действуем по накатанной. Часто ли Вы чувствуете необходимость такого выбора?

– Да, каждый день. Но это и делает христианскую жизнь максимально наполненной – ты вдруг понимаешь, что ни одно слово, ни полслова не могут быть напрасными. В мире нет ничего, что не несло бы какой-то окраски, нет ничего нейтрального. «Кто не собирает со Мной, тот расточает». И этот закон действует во всем – если не идешь к Богу, то отдаляешься от Него. А путь к Богу – это в том числе и необходимость делать всякое дело как «дело Божие» – для Него. И возможно, даже готовность в каждый момент жизни предстать пред Богом – умереть. Насколько интереснее и полнее становится тогда жизнь. Но это, конечно, выбор. Выбор каждую минуту жизни. Выбор мысли, слова, дела, оценки, внутреннего движения души. Именно поэтому Церковь и подарила миру свободу. Ведь если человек несвободен, то он лишен возможности выбора: быть с Богом или быть без Бога. В несвободе – любой выбор – неполон. Потому что Господу нужно наше сердце, свободный приход к Нему – по Любви, а не по принуждению. Мы живем в пору неслыханных свобод и выбора. Но тем сложнее его делать, тем легче выбрать доступное – грех, грязь. Тем горячее эта борьба все время, но тем и насыщеннее и осмысленнее жизнь.

– Есть ли примеры из жизни святых, которые вдохновляют и поддерживают Вас?

– Очень многих. Более всего – новомучеников ХХ века, святых Царственных страстотерпцев, святой Великой княгини Елизаветы… Это почти наши современники. Их всего лишь вчера за веру распинали на Царских вратах, кидали живыми в шахты, топили в сточных ямах и зимних прорубях, сажали на кол. Их глотки заливали оловом. Это было вчера, это было почти с нами. И если мы почему-то еще и живем, если почему-то еще и есть на земле Россия и наша Церковь, то только ценой жертвы этих людей. Еще мне очень близок святой Серафим Вырицкий – он всю жизнь хотел в монастырь, а Господь держал его в миру, чтобы он жил предпринимателем, семьянином, чтобы свидетельствовал о Христе делами в элитарной среде. И утолил его тоску по монашеству только в революцию, когда монашество стало равнозначно мученичеству. А дальше – жизнь старца Серафима, сохраненная Богом для других через всю первую жуткую половину века. Там всё – чудо. И такое близкое нам.

– Очень трудно понять самому и объяснять человеку неверующему проблему отсутствия «справедливости» на земле. Человеческая справедливость не всегда совпадает со справедливостью вечной. И порой «несправедливые» жизненные ситуации, лишь на наш человеческий взгляд, таковы. Это может быть и болезнь, и смерть. Приходится ли Вам говорить об этом в обычной жизни с людьми, приходилось ли доносить это до зрителей Вашей передачи?

– Когда сбиты ориентиры – человек становится «слепым вождем слепых». Распутываться здесь очень сложно. Иногда я чувствую неправильность в жизни героев, в истории, о которой рассказываем. Эта неправильность – так очевидно – в нарушении законов жизни, установленных Богом. Но видеть мало, надо обладать даром указать на главный узелок проблемы и суметь его распутать. А это уже дар Духа – у меня его нет. Это может священник или человек, который много молится, знает Бога лучше, чем я. И слышит Его, живет все время в той пронзительной ясности мысли и видения мира, какое дается в Боге. Любой человек – верующий или неверующий – может это ощутить в Церкви, но и потерять очень скоро. А жить в этом все время – счастье.

– Профессия журналиста-телевизионщика сложна, как представляется,  прежде всего, необходимостью делать много дел одновременно, общаться со многими людьми... Стараетесь ли Вы при этом сохранять внутренний мир? Хотите ли, чтобы люди видели в Вас христианина?

– Стараюсь, но это не в моих силах. Только молитва. Но и ее я оставляю. Раньше я старался причаститься хотя бы раза два-три в неделю. С началом «Прямого эфира» – я еле успеваю подготовиться к Причастию в воскресенье. И принимаю Его иногда, не «остыв» от суеты и ритма всей недели. Но я верю, что Господь знал, что так будет, приводя меня в эту работу – Он и дает мне много-много сил, если я даю ему хоть немного своего времени. Это тоже к слову о справедливости Бога – Он не справедлив совсем – Он любит.

– Были ли Вы свидетелем того, как неверующий человек стал верующим? Расскажите пожалуйста об этом?

– Увидеть такое – самое большое чудо. Господь не каждого сподобляет – чтобы не зазнались и не приняли это на счет своих заслуг. К вере приводит Бог – это вообще закрытая от других интимная часть жизни каждого человека – его личные отношения с Богом.

– Запланированы ли проекты Вашей программы, которые были бы непосредственно связаны с Церковью или рассказом о ней?

– А любая тема – вполне церковная. Потому что территория Церкви – это весь мир и каждое человеческое сердце.

Беседовали Иван Коваленко, Екатерина Орлова

Источник: Журнал «Прихожанин»