Архимандрит Тихон (Шевкунов): овцы, не пасите своих пастырей

Как мирянин может протестовать против неправильных слов и действий священноначалия, что об этом говорили отцы Николай Гурьянов и Иоанн (Крестьянкин), как относиться к изъятию из святцев имен новомучеников и нужна ли цензура, рассказал 28 марта архимандрит ТИХОН (ШЕВКУНОВ) на вечере в Илиинской гостиной.

О протесте

Следует еще раз повторить слова прп. Амвросия Оптинского «чтобы не ошибаться не должно торопиться». Осудить легко, поспешно осудить – еще легче, дело простое.

Во-первых, надо помолиться и разобраться. Во-вторых, надо посмотреть на себя. Вы знаете, для меня, например, всегда было так, что грех человека, который я вижу, являлся для меня причиной сообразить, что этот грех есть во мне.

Вот невинный ребенок, при нем грешат, что он поймет? Улыбнется, посмеется, возьмет свой бублик и пойдет дальше. А мы сразу начинаем осуждать. Почему? Да потому, что во мне есть этот грех, поэтому я понимаю, что этот грех есть в другом человеке.

Поэтому если я вижу в человеке грех, в первую очередь это мне говорит следующее: «Отец Тихон, это знак тебе, в тебе это есть. Покайся срочно, помрешь - на мытарствах этот грех не восполнится». Прагматично, просто, но для меня работает.

Если вы действительно вдруг видите, то по трезвому рассуждению, по долгому испытанию, по совету с духовником, вы видите, то так не я говорю, а говорит Священное Писание. Если согрешит твой брат – пойди и обличи между ним и между тобой. Если не послушает – призови двух свидетелей. Не послушает – засвидетельствуй перед всей Церковью. Если и Церкви не послушает, тогда отойди от него.

Отец Иоанн (Крестьянкин) в таких случаях говорил «как можно дальше».

«Овцы, не пасите своих пастырей», – говорил святитель Григорий Богослов. Есть такое развлечение в Русской Православной Церкви: миряне начинают дрессировать и пасти своих пастырей.

Мы к этому привыкли и относимся спокойно. Пасите дальше, ничего страшного. Но это дело неблагодарное и очень серьезное. Я вспоминаю протоиерея Николая Гурьянова. Вы знаете, что меня поражало больше всего?

Я был тогда молодым человеком – 25-26 лет. Экуменизм тогда бушевал в нашей Церкви, священники и архиереи не всегда с нашей точки зрения правильно вели себя по отношению к государству и так далее. И вот мы приезжали к о. Николаю, такие горячие, с ревностью желающие исправить всякое зло. И только начинали говорить, казалось бы правильно говорить, батюшка, смотрите как наши архиереи экуменисты с католиками, протестантами, он раз –прямо по губам бьет: «Прекратить сейчас же, ты что!?»

Ему-то, казалось бы, что – сидит на острове дед, нищий, ничего у него нет, никто на этот остров в жизни не поедет, только он там служит, к тому же он почитается всей Россией, его никто пальцем не тронет.

Или мы говорим: «Как ужасно все в советской власти, как ужасно все вокруг». Он говорит: «Смотри, хлебушек у нас есть, тепло, хорошо». А жил он просто в нищей хибаре. И ладно, если бы это сказал человек не духовной жизни, который «Архипелаг ГУЛАГ» не читал! А когда это говорит отец Николай, который сам отсидел, который уж знал беды народа побольше, чем все мы вместе взятые, понимаешь, что надо на жизнь смотреть совсем по-другому.

Все наши социальные протесты, все наши стремления исправить жизнь к лучшему, на каком то этапе совершенно правильные, – действительно надо бороться за справедливость, это так.

Но у наших старцев была некая высшая мудрость, для меня до сих пор совершенно непостижимая,. Они были бесконечно мужественными людьми, абсолютно ничего не боялись, все это было для них суета и тлен. У них было нечто высшее, что не давало им опускать себя на социальные протесты и подобное.

Я не говорю, что они не нужны. На каком-то этапе становления человеческой жизни, они нужны. Они делают человека человеком. Как говорят в молодости нельзя не быть радикальным, нельзя не быть такого революционного настроя. Тот же самый Александр Сергеевич Пушкин. Какой уж он был революционер в 26 лет! «Если бы я был в Петербурге, Государь, я бы тоже вышел на Сенатскую площадь», – пишет смело он Николаю I.

«Во глубине сибирских руд» и прочее, – это великие и правильные слова. А когда ему уже ближе к 35 – он монархист. Причем самый что ни на есть убежденный государственник, который ко всем этим вольтерианцам революционерам (и к себе самому тогдашнему) относится уже совершенно по-другому. Поэтому каждому овощу свой срок, в том числе и внутреннему, созревающему у нас.

Что касается проблем со священноначалием, то они были, есть, и будут всегда. Есть духовники, есть священники. Но самое и самое важное – не торопитесь осуждать. Это я к себе самому отношу. Сколько раз мы ошибались, сколько раз мы осудили другого, а потом понимали, что все совершенно по-другому, что есть другие цели. Ведь Господь и намерения приветствует. Откуда мы знаем эти намерения?

Для меня навсегда остался примером рассказ архимандрита Иоанна (Крестьянкина), он сам мне это рассказывал. Он был у иосифлян.

Я, честно говоря, не считаю «иосифлянский раскол» расколом. Это была группа людей, которые не могли принять Декларацию митрополита Сергия (Старогородского), будущего патриарха, которые были непримиримы по отношению к советской власти.

Таково было их убеждение, и они исполняли свою величайшую роль в Церкви. А митрополит Сергий исполнял свою роль: он давал возможность людям причащаться, сохранял каноническую Церковь, сделал все для того, чтобы те же обновленцы не стали Церковью. Он считал так, митрополит Иосиф (Петровых) считал иначе, святитель Кирилл (Смирнов) считал по-своему.

Каждый из них созидал Церковь, а не разрушал, в этом я глубоко убежден. Кстати сказать, митрополитов Иосифа (Петровых) и Кирилла (Смирнова), который руководил другой группой «непоминающих», и третьего епископа, принадлежавшего к Московской Патриархии, расстреляли вместе в Казахстане и закопали в одной могиле. Всех троих.

Так вот отец Иоанн очень осуждал митрополита Сергия и очень редко ходил на его службы: только когда больше было негде. Исповедовался и причащался у тайных иосифлянских священников, он был тогда еще мирянином.

«И вот однажды, – он говорит, – я вижу сон. Я стою в Елоховском соборе, и мы ждем входа митрополита Сергия. Я стою где то в самом начале, и иподьяконы уже раздвинули народ, чтобы освободить проход для архиерея. Я в первом ряду. Заходит митрополит Сергий, его облачают в мантию, он идет по этому коридору людей. И вдруг останавливается около меня, поворачивается ко мне и с таким горьким-горьким выражением лица, с печальным и виноватым немножко видом говорит: “Я знаю, ты меня осуждаешь. А ведь я каюсь”. И пошел в алтарь, и алтарь озарился светом совершенно неземным. Я проснулся. С тех пор у меня изменилось отношение. Я понял, что это лично для меня ответ на какие-то мои внутренние терзания».

К снам отец Иоанн относился скептически – один или два раза он рассказывал за всю его жизнь те сны, которые на него повлияли и которые, он считал, действительно посланы ангелом. Один из них был вот этот.

Судить вообще последнее дело – кто мы, чтобы судить чужого раба? Что еще можно добавить к словам апостола?

Но, если мы видим явное нечестие – «не участвуйте в делах тьмы», как говорит апостол, и обличайте. Как обличать, если ты мирянин? Посоветоваться с батюшкой, спросить, если ты в этом уже абсолютно уверен. Но это большое дерзновение.

Об «изъятии мощей» святого Василия Кинешемского и изъятии из святцев имен новомучеников

Для меня эта новость была неожиданной. Это решение принято Синодальной комиссией по канонизации, и я могу прокомментировать его просто как христианин, священник, монах.

Я бы не торопился такие вещи делать ни в коем случае. Уже есть почитание этих святых, есть дети и взрослые христиане, которые в крещении названы их именами. Это, конечно, большое смущение.

Когда мне говорят, что обнаружились какие то новые факты в следственных делах, которые вело НКВД, ЧК, ОГПУ… Ну мало ли, что они вели. Мало ли, что они писали, мало ли, что они говорили. А может, они клеветали? А может они выдавали желаемое за действительное. Конечно, такие решения болезненно всегда проходят. Я думаю, это не последнее решение.

Тем более, что представители комиссии уже выступили и ответили, что это совершенно не «деканонизация», а это действия по дополнительному исследованию.

Я думаю, та реакция Церкви, которая была, это реакция в целом негативная, подскажет нашим братьям, которые занимаются этим, что в будущем эти вопросы в так поспешно решать не надо, – это очень болезненно.

Не надо больше так делать, мы вас просим об этом. Вам виднее, вы этим занимаетесь специально. Конечно, мы с уважением относимся к вашим решениям. Но оставляем за собой право с ними не согласиться и обращаться к священноначалию с просьбой о том, чтобы продолжать исследование вопроса.

О ревизии пантеонов креативным классом

Очень важно, кого молодые люди определяют как своих героев. На каких героях воспитывались мы? Мы воспитывались, в том числе, и на антигероях, но сейчас начинаем понимать, особенно люди старшего поколения. Ветер истории время от времени сносит с пантеонов этих антигероев. И правильно, переоценка героев должна быть время от времени. Но когда происходит тотальная дегероизация общества – это катастрофа.

Именно это произошло у нас. Наш креативный класс, а именно он взялся за ревизию наших пантеонов, не оставил героев вообще. Жуков? Да просто кровавый палач – говорят нам. Пушкин – слушайте, развратник, пробы ставить негде. И пошло: композиторы, писатели, герои. Александр Матросов – уголовник, пьяница, непонятно зачем он туда полез. Князь Александр Невский, святой человек – пресмыкается перед татаро-монголами. И так все разрушили.

Народ должен определить своих героев. Ведь никакие проповеди на мораль молодежи не влияют. Кричать о том, что надо быть патриотами – это просто смешно. Это вызывает только аллергию и обратную реакцию. Герои были всегда. Вспомним древнюю Грецию.

Это была с этической точки зрения цивилизация героев. И мифических героев и героев реальных – Перикл, Александр Македонский, героев-интеллектуалов – Платон и так далее. Древний Рим – тоже цивилизация героев. Муций Сцевола. Я напомню, это был юноша, римлянин, который попал в плен к врагам осадившим Рим. Его склоняли к предательству и тогда он положил руку на огонь жертвенника и держал ее пока рука не обуглилась. И сказал.

Вот, что может сделать свободный римлянин. Нужно ли было рисским юношам читать морали и проповеди по поводу патриотизма? Они поставили памятник Муцию Сцеволу и других вопросов уже не было. Я недавно написал статью на эту тему «Неизвестные герои», она опубликована у нас на «Православие.ru». Государство обязано почитать своих героев, если оно хочет быть государством и страной. Обязано.

А у нас что происходит? Только за прошлый год два человека – офицер и прапорщик легли на гранату, закрыли своим телом, для того, чтобы не погибли их солдаты. Мы помним их имена, кто помнит? Сергей Солнечников и Евгений Эпов. Вот никто не знает, а подвиг точно такой же, как подвиг Александра Матросова, закрыли собой гранату. Слышали что-то, звон, да не знают, где он. Да это герои, это самая великая драгоценность нашего народа. Не нефть и газ, а герои, которых нам Господь посылает.

Национальную идею выразить нельзя – она меняется время от времени. Народ не выражает национальную идею в формулах. Но зато безошибочно определяет ее носителей – вот, что нам нужно. Долго могу об этом говорить, отсылаю всех к статье.

О цензуре

Я отношусь к цензуре хорошо. Я считаю, что разумная цензура, правильная цензура, конечно должна быть. Это не советская цензура, которая отвергала все то, что не соответствовало социалистической идеологии, такое поощрять нельзя. Но разумное культивирование доброго и отрицание гнилого, плохого, злого – обычная вещь.

И в царской России цензура была. Пушкин, я этот пример не раз приводил, всегда был свободомыслящий человек. Просто в юности он был не столь мудр, как в зрелые годы. Так вот, в юности Александр Сергеевич слово «цензура» иначе как со словом дура не рифмовал в своих стишках. А в одном из последних своих прозаических произведений он даже написал небольшой трактат, который так и назывался «О ценсуре», в трактате он говорил, что в стране цензура конечно же нужна.

Вот мы занимаемся сельским хозяйством, и вы наверное представляете себе – что это такое. Слово культивирование, от греческого «культура», означает взращивание доброго. Если мы с вами не будем уничтожать сорняки и не будем взращивать пшеницу, то что вырастет? Сорняки. Если мы на поле посеем и сорняки и пшеницу, то вырастут сорняки.

Есть прекрасный пример – британский телеканал BBC. При нем действует общественный совет, который занимается ответственным отбором контента для канала. Это необходимо. И мы тоже к этому в конце-концов придем.

Вчера на телевидении мне как раз задали этот вопрос: «Как же так, придут какие-нибудь идиоты и будут цензурировать».

Я говорю: «А почему обязательно идиоты? Придут ответственные люди, которые будут говорить, что такие то и такие вещи развращают молодежь и приучают к злу».

Я задал ведущим встречный вопрос: «Вот вы родители, вы не цензурируете, пока ваши дети в подростковом и детском возрасте, что они читают, что они смотрят, с кем они дружат. Это что, не цензура? Цензура».

Так что есть цензура идеологическая – скверная, а есть правильная – ответственное отношение к тому, чем духовно интеллектуально и нравственно питаются люди.

Записал Кирилл МИЛОВИДОВ