Евангелие святого апостола Луки, глава 10, стихи 38 - 42:
38 В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой;
39 у неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его.
40 Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне.
41 Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом,
42 а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё.
Евангелие святого апостола Луки, глава 11, стихи 27-28:
27 Когда же Он говорил это, одна женщина, возвысив голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие!
28 А Он сказал: блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его.
(Лк. 10:38-42, Лк. 11:27-28) Лк.10:38. В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой;
Лк.10:39. у неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его.
Лк.10:40. Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне.
Лк.10:41. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом,
Лк.10:42. а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё.
Велико благо и от гостеприимства, как показала Марфа, и не нужно пренебрегать им; но еще большее благо — внимать духовным беседам. Ибо тем питается тело, а сими оживляется душа. Не для того, — говорит, — существуем мы, Марфа, чтобы наполнять тело разными яствами, но для того, чтобы творить полезное душам. Примечай и благоразумие Господа. Он ничего не сказал Марфе прежде, чем от нее получил повод к упреку. Когда же она покусилась отвлечь свою сестру от слушания, тогда Господь, воспользовавшись поводом, упрекает ее. Ибо гостеприимство дотоле похвально, доколе оно не отвлекает и не отводит нас от того, что более нужно; когда же оно нам начнет препятствовать в важнейших предметах, тогда довольно предпочесть ему слушание о божественных предметах. Притом, если сказать точнее, Господь возбраняет не гостеприимство, но разнообразие и суетность, то есть развлечение и смущение. Для чего, — говорит, — «Марфа, ты заботишься и... печешься о многом», то есть развлекаешься, беспокоишься? Мы имеем нужду в том только, чтоб сколько-нибудь поесть, а не в разнообразии яств.
Иные слова «одно только нужно» разумели не о пище, но о внимании к учению. Итак, сими словами Господь научает апостолов, чтобы, когда они войдут в чей-либо дом, не требовали ничего роскошного, но довольствовались простым, не заботясь более ни о чем, как о внимании к учению.
Пожалуй, разумей под Марфой деятельную добродетель, а под Марией — созерцание. Деятельная добродетель имеет развлечения и беспокойства, а созерцание, став господином над страстями (ибо Мария — значит госпожа), упражняется в одном рассмотрении божественных изречений и судеб.
Обрати внимание и на слова: «села у ног Иисуса и слушала слово Его». Под ногами можно разуметь деятельную добродетель, ибо они означают движение и хождение. А сидение есть знак неподвижности. Итак, кто сядет при ногах Иисусовых, то есть, кто утвердится в деятельной добродетели и чрез подражание хождению и жизни Иисуса укрепится в ней, тот после сего доходит до слышания божественных речений или до созерцания. Поскольку и Мария прежде села, а потом слушала слова.
Итак, если ты можешь, восходи на степень Марии чрез господство над страстями и стремление к созерцанию. Если ж это невозможно для тебя, будь Марфой, прилежи деятельной стороне и чрез то принимай Христа.
Приметь сие: «которая не отнимется у неё». Подвизающийся в делах имеет нечто такое, что отнимается у него, то есть заботы и развлечение. Ибо, достигши до созерцания, он освобождается от развлечения и суетности, и таким образом у него нечто отнимается. А подвизающийся в созерцании никогда не лишается сей благой части, то есть созерцания. Ибо в чем больше он будет успевать, когда достиг самого высшего, разумею, созерцания Бога, что равно обожению? Ибо кто удостоился зреть Бога, тот становится богом, так как подобное объемлется подобным.
Священник Стефан Домусчи
Читая сегодняшнее чтение, невольно задумываешься, как бы ты встретил Господа, если бы Он пришел к тебе в гости? Это может показаться глупой затеей, но на самом деле это важно и интересно поразмышлять, как бы ты повел себя, если бы вдруг узнал, что завтра Иисус Христос придет к тебе домой… Какой могла бы быть эта встреча? Стал бы ты что-нибудь готовить? О чём бы стал говорить? И вообще как себя вести? На самом деле, несмотря на практическую невозможность подобного происшествия, само по себе такое размышление совсем не бесполезно, потому что призвано показать нам, Кем же является для нас Христос? Как мы Его воспринимаем?
Для Марфы и Марии он был другом. Наверное, к Его приходу, как к приходу любого дорогого гостя они навели какой-то порядок, возможно думали, чем будут угощать… В любом случае, они явно не воспринимают его как чужого, строго цензора, который должен прийти и разговаривать с тобой с высока, а потом сделать тебе замечание, сказав, что у тебя не убрано или что еда оказалась ему не по вкусу. Нет, они воспринимают его совсем по-другому. Он близкий друг, который пришел их навестить. В этом смысле, очень характерно, что Марфа, которая суетится по дому, делает замечание не сестре, поведением которой она возмущалась, но самому Христу. Она говорит Ему: Господи, неужели ты не видишь что я одна работаю? По всей видимости подтекст этих слов таков: Господи, зачем ты отвлекаешь мою сестру разговорами, ведь я одна осталась на кухне и она должна мне помогать! Конечно, не только на нашем месте, но и на месте Марфы, не стоило так говорить. Но можем ли мы хотя бы помыслить себе приход Господа, как приход дорогого друга?
Христос конечно не осуждает Марфу, но с оттенком сожаления в голосе говорит, что Марфа, не о том печется, о чем стоило бы… Мария же, увлеченная его словами, все делает правильно….
Однако, какое отношение вся эта история имеет к нам? Ведь завтра Он не придет и не переступит порог нашего дома и нам не придется приглашать Его к столу.
Но если мы вспомним, что Христос после воскресения не умирал и значит жив сейчас, мы поймем, что буквально принимать его в гости совсем не обязательно. Не обязательно потому, что Он и так с нами, Он прямо сейчас, в данный момент присутствует в нашей жизни… Как Бог Он видит всё, что происходит со мной, всё что я делаю, всё о чём думаю… Я, конечно, не могу пригласить Его к столу, не могу встретить его как самого дорогого гостя… Но я могу встретить так своего ближнего, которого Он назвал своим меньшим братом.
И все же, неужели я не могу сделать нечто самому Христу? Лично по отношению к Нему?
Сегодняшнее чтение не оставляет меня без надежды, ведь я могу слышать слово, которое Он сказал и сохранять его в сердце!
Последние слова чтения посвящены Богородице. Пресвятая Дева совмещала в своей жизни служение обеих сестер – и Марфы и Марии. Рассказ о них это рассказ и о Ней, конечно же. И если в ее материнском служении мы не можем ей подражать, как не можем подражать буквально Марфе, то подражать ей в слышании слова мы можем всегда. Ведь слово Ее Сына живо и действенно, оно звучит через века, потому что Он всегда с нами.
О ДВУЕДИНОМ СЛУЖЕНИИ
РОЖДЕСТВО БОГОРОДИЦЫ
(Лк.10:38-42, 11:27-28)
Протоиерей Вячеслав Резников
Почти на все Богородичные праздники на литургии читается Евангелие, которое на первый взгляд не имеет прямого отношения к Божией Матери. Читается о том, как Господь однажды был в доме женщины по имени Марфа, и как сестра ее Мария «села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении». А в конце этого чтения присоединяется отрывок из другой главы, где упоминается о Божией Матери, но вроде бы даже и не к славе Ее. Там Господь, по-видимому, не одобрил восклицание некоей женщины: «Блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие»!
Но тексты эти глубоко не случайны. В Марфе и Марии воплотились два пути, которые всегда стояли перед человеком в христианском обществе: либо трудиться в миру во славу Божию, либо всецело посвятить себя Богу. И на том и на другом пути можно спастись. Но и для Марфы, и для Марии есть опасность – считать свой путь единственным угодным Богу. Причем, увидеть и оценить духовное не каждому дано, и чаша весов человеческой славы обычно склоняется в сторону внешнего. Укорила именно Марфа Марию, сказав: «Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить»? И поэтому Господь укорил именно Марфу: «Ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно. Мария же избрала благую часть, которая не отнимется от нее». До этого Господь ничего не говорил Марфе, не осуждал ее трудов. И несомненно, если бы Мария укорила Марфу, дескать, скажи ей, Господи, пусть все бросит и тоже посидит послушает, – то Господь и ее укорил бы, мол, ты сидишь, а она трудится…
А Пресвятая Дева Мария сподобилась послужить и Человечеству Иисуса Христа: носить Его во чреве, питать грудью, одевать, готовить Ему еду. И Она же с самого начала молитвенно и созерцательно предстояла пред Его Божеством. А для нашего спасения одинаково необходимы: и спасающее Божество Господа Иисуса, и Его жертвенное Человечество. И возражая женщине, возвеличившей только чрево и сосцы, Господь вовсе не уничижил этого. Он просто уравновесил весы, положив на другую чашу: «Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его». И то, что сказала женщина, и то, что сказал Господь, – всецело относится к Пресвятой Деве, ибо Она с самого начала «сохраняла все слова сии в сердце Своем» (Лк.2:52).
И как Господь подчеркивает не увиденное людьми, точно так же и Сама Мария, когда пришла к Елизавете и услышала восторженную похвалу Себе как Божией избраннице, – в ответ воспела хвалу Богу, избравшему Ее: «Величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Бозе Спасе Моем!..»
И вот сегодня мы празднуем Ее рождение, появление на свет Той, Которая одна только во всем мире смогла соединить в Себе два великих, ни для кого более не совместимых служения, Божественное и Человеческое. Как и Сам Господь Иисус Христос, рожденный Ею, Один только во всем мире соединил в Себе Бога и Человека.
|