Статьи - О СМЕРТИ

НАДО ЛИ БОЯТЬСЯ СМЕРТИ?

«Все мне позволительно!» — заносчиво доказывает злой раб себе и всему миру. «Но не все мне полезно», — добавляет раб благоразумный и верный. Его благоразумие проявляется не в примерном поведении или особенном внешнем виде, а в постоянном хранении памяти смертной. За любым занятием он старается помнить, что впереди его ждет кончина, которую нельзя отменить медицинскими процедурами, чудодейственными лекарствами или любыми иными способами.

Подготовку к смерти благоразумный человек расценивает как основное делание своей жизни. Он стремится соотносить с этим событием все свои поступки, слова и мысли. Говоря евангельским языком, человек приучает себя «бодрствовать» (см. Мф. 24:42). Это отличает раба благоразумного от злого, который с пьяницами пьет и веселится и не ожидает прихода своего Господина. Злой раб тоже понимает, что смерть неизбежна, но пока, как говорится, «пить будем, гулять будем, а смерть придет — помирать будем». Зачем ему негативные мысли, вызывающие депрессию, к чему мучительный страх смерти, отравляющий и без того короткую жизнь?

Что удивительно, даже святые призывают нас не бояться смерти, правда, совершенно в ином ключе. Преподобный Антоний Великий утверждает, что надо опасаться не физической смерти, а погибели души, которая есть неведение Бога. Этот святой говорит о смерти как о процессе перехода из временного существования в жизнь вечную, чего не надо страшиться, если человек с Богом.

В Евангелии многократно звучит та же мысль. Господь говорит, что верующий в Единородного Сына Божия «не судится, а неверующий уже осужден» (Ин. 3:18). Людей, не заботящихся о познании Бога, Он называет духовными мертвецами (см. Мф. 8:22). Верующие во Христа Спасителя не погибнут, но будут иметь жизнь вечную (см. Ин. 3:15), ибо таковые уже перешли «от смерти в жизнь» (Ин. 5:24). То есть человеку, уже здесь живущему единой жизнью со Христом и для Христа, переход в иной мир не страшен, ведь и там его связь с Господом сохраняется. На земле стяжавший Бога остается с Ним и после смерти, поэтому смерть ему не страшна.

Определение преподобным Антонием погибели души как неведения Бога следует из слов Христа: «Сия есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога и посланного Тобою Иисуса Христа» (Ин. 17:3). Ведение вечного Бога и воплотившегося для спасения людей Богочеловека Иисуса Христа — это жизнь нетленная, а неведение, наоборот, — ее отрицание: погибель, кончина, смерть. Святой Антоний Великий, по сути, ссылается на Евангелие, но говорит немного иными словами.

Из этого определения следует, что основным занятием в жизни человека является богопознание. Чтобы познать Бога, недостаточно совершать молитвенное правило по утрам и вечерам, изучать книги по богословию и даже читать святоотеческую литературу. Познание Бога — это опыт жизни в Боге. Например, если нет возможности прочесть полное правило, можно молиться кратко: «Господи, помилуй» или «Боже, милостив буди мне, грешному», читать «Отче наш» или Иисусову молитву. Надо обращаться к Богу на всяком месте: во время уборки квартиры, за приготовлением пищи, при выполнении любых повседневных, бытовых дел, в пути, на работе.

Жизнь в Боге достигается через постоянный внутренний труд, который направлен на то, чтобы научиться всегда помнить о присутствии Божием и обращаться к Господу хотя бы немногословно, но в любой момент времени. Так постепенно, день за днем, мы будем укреплять память смертную — память о грядущей встрече со Христом, о том, что Господь задаст каждому из нас вопросы, а мы должны будем на них ответить, а не стоять перед Ним, как истуканы, в растерянности или испуге.

В житии преподобного Сисоя Великого есть такой эпизод. Когда он умирал и уже видел светлых ангелов, которые пришли за его душой, святой начал умолять Господа отложить его смерть хотя бы на день. В этот момент отнюдь не биологический страх смерти мучил преподобного, а мысль, что он предстанет перед Богом неготовым, не очищенным покаянными слезами. Лежа на смертном одре, он говорил: «Поистине не знаю, братья, положил ли я хоть начало покаянию моему», в то время как братия даже не дерзали смотреть на его лицо, источавшее сияние чистоты и святости, готовности к жизни вечной.

Преподобный Сисой переживал не о том, что сейчас окончится его земная жизнь, а каким он предстанет перед Богом. Для святого человека это важно. Нам же не так страшна наша неготовность ко встрече с Господом, как сам процесс смерти — каким он будет: безболезненным или мучительным, мгновенным или долгим, застанет ли он нас в одиночестве или в окружении близких и так далее. А у святых подобные размышления отходят на второй план, если не на десятый. Они заботятся, чтобы принести Христу покаяние и встретить Его максимально подготовленными. Для них главное — очищение своей души от грехов, а не то, сколько лет они проживут и будут ли физически страдать в момент кончины.

Нам надо по возможности приобретать ту готовность к смерти, которая была у святых, искренне полагавших: «Когда, Господи, Тебе надо будет, тогда это свершится. У меня здесь нет дел, кроме Тебя». Это не означает, что человек может не выполнять своих повседневных дел, не заботиться о чистоте, ходить в неряшливой одежде, жить в неубранной комнате и тому подобное. Напротив, память смертная учит полноценной жизни. Человеку следует прикладывать все усилия, чтобы его жизнь была достойной. Он должен обслуживать себя и своих домочадцев, обеспечивать семью и помогать нуждающимся, делать все, что необходимо в его положении. Но при этом он, как верный раб, понимает, что все это — некая дань своей ветхости, которую нужно отдать, расплатиться и отправиться из гостиницы в свой родной, прекрасно обустроенный дом — вечную жизнь.

Такой суровый аскет, как святитель Игнатий Брянчанинов, в одном из писем укоряет свою сестру за то, что она носит безвкусные, неизящные вещи и ходит в храм только в черном платье. Святитель советует живущей в мире женщине одеваться со вкусом, согласно стандартам, которые приняты в ее окружении. Верующему человеку не надо что-то изображать из себя, выделяться поведением или внешним видом. Надо идти путем внутренних изменений, стараться приучать себя к памяти смертной. Но это не значит ходить угрюмым и печальным, одетым в подчеркнуто «аскетическую» одежду, а стараться привести себя и свою жизнь в соответствие с Евангелием. Тогда вера будет восприниматься нами правильно – не как система запретов и ограничений, а как способ приблизиться к Богу, Который есть любовь (см. 1 Ин. 4:16), как свобода жить в единстве с сотворившим нас Богом, Который делает все, чтобы удержать нас от зла и спасти для жизни вечной.

Митрополит Калужский и Боровский Климент

Вечерняя Москва