Статьи - Духовная жизнь

Размышления уверовавшего врача

(Советы преимущественно при нервных болезнях и по поводу поста и молитвы)

По изданию журнала "Миссионерское обозрение", 1902 год

Вместо предисловия

  Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, - сила Божия.
     (1 Кор.1:18)

Отечество наше издревле носило название "Русь святая, православная". Называлась она так не потому только, что наши предки исповедовали православную, а не иную какую-либо веру, но еще и потому, что они были крайне тверды в своей вере, любили Бога, ставили религиозные вопросы всегда на первый план, свято хранили и строго исполняли все установления Церкви. С середины прошлого столетия и особенно в последнее время неверие, предводительствуемое опытными и искусными вождями, широкой волной вторглось в наше общество и напоило умы скептицизмом, индифферентизмом и маловерием; множество хороших обычаев, воззрений, понятий "доброго старого времени" было предано забвению или видоизменено и переделано до неузнаваемости. Так, например, само понятие о Боге как о всемогущем Творце и всемилостивом, всеблагом и человеколюбивом Промыслителе в умах представителей современного неверия подверглось резкому изменению. Не будучи в состоянии совершенно отвергнуть понятие о Боге, современные скептики стали смотреть на Бога как на силу, создавшую некогда материю и жизнь, другими словами, сотворившую вначале целый ряд непостижимых чудес и затем куда-то скрывшуюся, переставшую принимать участие в мировой жизни, предоставив все одним только законам с конечным исходом в вечную смерть и разрушение. Какое противоречивое, бессмысленное и безотрадное мировоззрение! Противоречивое - ибо ум человеческий отказывается представить себе такую силу, которая некогда сотворила ряд великих чудес - сотворила мир и теперь куда-то спряталась, исчезла, перестала принимать участие в мировой жизни; бессмысленное и безотрадное потому, что без веры в Бога как живую и разумную Силу, без всеобщего воскресения и загробной жизни жизнь является какой-то глупой шуткой, лишенной всякого смысла. Не все ли равно быть добрым или злым, если конечный удел всех одинаков - смерть и только. Жизнь является тогда царством смерти - зла, и душе человеческой ничего не остается, кроме тоски и крайнего пессимизма. Зато сколько радости и смысла при вере в воскресение и загробную жизнь!

Другие понятия подверглись еще большему искажению. Пост и прочие правила, признаваемые всеми народами и столь высоко ценимые нашими предками, в глазах современного невера потеряли всякий смысл и значение. Кто из нас не слыхал повсюду самых упорных и настойчивых возражений, которыми силятся поколебать вековое значение этих религиозно-нравственных правил в христианской жизни. "Какой смысл взывать, просить, умилостивлять силу, которая не видит и не слышит и которая действует всегда, хотя и по мудрым, но неизменным законам", -- рассуждают современные маловеры. Другого же взгляда на сей предмет они не хотят понять, предпочитая заниматься вопросами более материалистическими, касающимися увеличения жизненных, земных благ вообще и более удобных и доступных способов пользования ими человечества.

Я сам был захвачен этой волной, но благодаря милосердию Божию некоторые тяжелые обстоятельства моей жизни отрезвили меня и заставили обратиться к вопросам веры, обдумать, подвергнуть строгому анализу все свои прежние воззрения и убеждения. В результате, во-первых, я был поражен тем легкомыслием, с каким относимся мы к этим основным вопросам человеческой жизни, а затем мне удалось понять всю истинность, глубину, непреложность и жизненность христианского мировоззрения, изложенного в Евангелии, Апостоле и творениях великих Отцов Церкви. Что касается поста и молитвы, то сами по себе они не нужны Богу, а нужны немощному и окаянному человеку, чтобы вести борьбу с этими двумя основными качествами природы человеческой и сделать себя с их помощью более совершенным, достойным милости и благодати Божией.

Пост, молитва и другие церковные установления - только средства, указанные Богом и Церковью человеку для его спасения. С этой точки зрения их значение громадно и незаменимо.

Богу же нужны раскаяние, сокрушение, умягчение сердца, которые рождает молитва, и те добрые дела, на которые она нас подвигает.

О посте

  Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли что ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам.
     (Лк.10:21)

Итак, пост и молитва есть средства к спасению. Спасение же заключается в нравственном усовершенствовании, в приближении к идеалу. Но что такое идеал? Это нечто условное или же нечто абсолютное? Если поверхностно отнестись к этому вопросу, то можно подумать, что идеал у различных людей, у различных народов различен; но так кажется при поверхностном рассуждении: этот изменчивый идеал, обезображенный нашими телесными немощами, нашей плотью с ее страстями и похотьми, часто и по большей части не удовлетворяет, не дает того блаженного, спокойного состояния духа, которое составляет истинное счастье.

Но если всмотреться, вдуматься глубже в жизнь, то мы увидим, что есть другой идеал, общий всем народам, общий всем людям (у большинства, однако, затемненный) и состоящий, с одной стороны, в стремлении подчинить свои телесные похоти и страсти высшим духовным стремлениям (презрение к так называемым земным благам и удовольствиям), в борьбе с низшими чувствами, каковы гордость, тщеславие и им подобные с другой стороны, в выработке противоположных душевных качеств, духовной чистоты, твердости воли и духовной силы. Этот идеал в различных своих частях (а не в целом) высказывается в учениях великих мудрецов всех времен и всех народов (Сократ, древнееврейские мудрецы, Конфуций), это идеал общечеловеческий. Общечеловечность идеала приводит нас к заключению, что он заложен в природу человека, достоинства его неоспоримы, абсолютны и написаны - по свидетельству апостола Павла - в сердце каждого (см.: Рим. 2:14-15).

К глубокому сожалению, не всякий способен прочесть эти письмена. Обыкновенный человек, душевные очи которого помрачены законом греховным, действующим в теле нашем (страсти, похоти и прочие низшие чувства), только при особых обстоятельствах способен читать несколько строк из этих письмен: великие умы, способные благодаря обилию дарований подняться выше житейского идеала, в различные времена читали эти письмена в большем или меньшем объеме, но полностью никто из людей не мог их прочесть. И только Бог -- абсолютная Правда и Истина, написавший эти письмена в сердце человека при сотворении его (вдунул в него дыхание жизни, то есть вложил частицу Самого Себя, Бога, абсолютной Истины), воплотившись в лице Иисуса Христа, мог прочесть их полностью от слова до слова и изложил их для большего разумения не только сильных умов, но и немощного большинства через апостолов и евангелистов.

Итак, современному человеку истинный, абсолютный идеал известен: это идеал Христа, в общих чертах совпадающий с идеалом общечеловеческим, как он представлен в учениях различных мудрецов, но превосходящий их по своей полноте, последовательности и законченности.

Были и другие мудрецы, ставившие на первый план заботы о плоти, а не о духе, например, эпикурейцы, но эти не оставили после себя многих последователей. Апостолы же просветили весь мир словом Христовой истины, их учение увлекало людей, так как оно совпадало с тем, что написано в сердце человека, так как в нем чувствовалась абсолютная истина. Стремление к этому идеалу, приближение к нему и составляет спасение. Препятствием к достижению этого идеала служат немощность и окаянство существа человеческого (два основных качества его), с одной стороны, слабость его духовных сил, немощность представления и разумения человеческого, слабость чувства, слабость воли; с другой стороны, наклонность ко всему греховному, злому, наклонность, присущая природе с первобытных времен, со времен грехопадения.

Борьба с врожденной наклонностью ко злу и должна таким образом составлять главную задачу жизни для человека, стремящегося к высшему идеалу, который один только и может дать истинное счастие. чтобы стремиться к какому бы то ни было идеалу, необходимо "осознать его значение и научиться побеждать те низшие желания и страсти, которые мешают его достижению", то есть укрепить, закалить свою волю. Вот этим двум целям и служат пост и молитва.

Пост прежде всего заключается в воздержании от известной пищи, из этого определения уже следует, что он связан с известным упражнением воли. Как мускулы слабеют от бездеятельности, так еще в большей степени слабеет воля, если человек не упражняет ее. Жизнь человека, живущего в довольстве, удовлетворяющего всякое свое плотское желание и хотение, обыкновенно приводит к тому, что человек такой потом уже с трудом может устоять от различных соблазнов - воля его слабеет. И наоборот, нужда, постоянные отказы себе в плотских желаниях делают человека более сильным, закаляют волю. Отказ от известного рода пищи - пост - в узком смысле этого слова является подобным же стимулом. Опасения, что постная пища может повредить здоровью, не выдерживает научной критики. Как показывает наблюдение, например, за опытом подвижников, употреблявших действительный минимум пищи, является несомненным, что при растительном рационе мы легко можем доставить организму все нужное для поддержания сил. Обычное ощущение голода при переходе на постную пищу у привыкшего питаться мясом человека есть не что иное, как ощущение недостатка привычного возбудителя, подобно тому, как это бывает у курильщика, отвыкающего от табака, у алкоголика без водки. Обыкновенно спустя некоторое время это ощущение проходит.

Но если бы только к ограничению в пище сводилось значение поста, то его легко было бы заменить каким-нибудь другим упражнением в воздержании, но в том-то и дело, что средство это в самом существе своем заключает одну особенность. Укрепляя волю путем воздержания, пост укрепляет волю еще иным путем, путем улучшения функций головного мозга. При этом пост просветляет разум, а сферу чувств делает более восприимчивой ко всему положительному. Таким образом, мы подходим к вопросу о разнице в влиянии растительной и животной пищи на организм человека вообще и в частности на функцию нервной системы и головного мозга. Вопрос этот, к сожалению, в медицинской науке как следует не изучался, и я принужден ограничиться приведением некоторых косвенных доказательств, проливающих свет на данный вопрос. Я постараюсь доказать, во-первых, что деятельность головного мозга зависит до некоторой степени от веществ, питающих клетки мозга, во-вторых, что жизненные, а отчасти и научные наблюдения свидетельствуют в пользу растительной пищи.

Доказательство первого положения мы находим в изучении явлений хронического алкоголизма. Это изучение показывает, что постоянное присутствие алкоголя в крови человека вызывает резкие изменения в духовной сфере в смысле понижения нравственного чувства, большей наклонности ко всему дурному, ослабления воли и, наконец, познавательных способностей, причем все эти изменения психической сферы наступают ранее, чем успевают развиться органические изменения в органах - сердце, сосудах, печени, нервной системе, почках. Но, спросят, в чем разница при питании растительной и животной пищей, когда химический состав той или другой почти одинаков: те же белки, жиры, углеводы - только в другом сочетании. К величайшему прискорбию человечества, сходство это только кажущееся. Кроме трех основных веществ (белков, углеводов и жиров), в животной пище содержится еще много так называемых экстрактивных веществ, которых нет в растительной пище или, по крайней мере, нет в таком количестве. кому не известно возбуждающее действие мясного бульона, заключающего в себе очень немного питательных веществ в буквальном смысле этого слова? Многим известно вредное влияние этих веществ, аналогичное влиянию алкоголя и на некоторые больные органы, например, на почки при их воспалении. Это, так сказать, общие рассуждения и повседневные наблюдения, а вот что говорят о влиянии мяса на человеческий организм венские физиологи Лихтенфальс и Фрелих: "Мясо, особенно же бычье, производит, подобно спиртным напиткам, искусственное возбуждение, в большей части случаев непродолжительное, за которым следует понижение жизнедеятельности организма". Вот в этой-то физиологической разнице растительной и животной пищи надо искать главный смысл телесного поста. Воздержание от мяса, соединенное с умеренностью в пище, улучшает все функции организма, просветляет ум, делает более восприимчивой сферу чувств и укрепляет волю. Это сознавали великие люди всех времен: во всех наиболее выдающихся религиях, у всех народов существовал пост. Разумные люди никогда не пренебрегали этим средством, а перед каждым значительным поступком налагали на себя пост, тем самым признавая его действенность для просветления духовных сил. Опыт святых свидетельствует в пользу этого. Постоянный пост не мешал подвижникам доживать до глубокой старости и сохранять до конца жизни необыкновенную ясность мысли, чистоту души и твердость воли.

Вегетарианство, которое не признает другой пищи, кроме растительной, и которое с каждым годом все более расширяет круг своих сторонников, является новым обличением господствующего у нас предрассудка о необходимости мяса и воочию свидетельствует о его несостоятельности.

Наконец, в последнее время и в медицинской науке начинают все более и более раздаваться голоса, что обычное питание, в особенности мясное, составляет причину многих болезненных состояний и прежде всего вредно действует на нервную систему, на функцию головного мозга, потом на сердце, сосуды, почки и в конце концов приводит к различным заболеваниям, при которых, как показывает наблюдение и повседневный опыт, и душевная сфера редко бывает в равновесии и чистоте. Таким образом, для души пост является горнилом, очищающим сердце, просветляющим ум закаляющим волю, для тела же - предохранительным клапаном, предупреждающим чрезмерное накопление в крови вредно действующими продуктов неполного окисления белковых веществ при обычном обильном питании, через что пост предотвращает развитие многих болезней и преждевременную смерть.

О молитве

  Все, чего ни попросите в молитве с верою, получите.
     (Мф.21:22)

Молитва является еще более могучим средством, просветляющим и укрепляющим духовную сферу человека и тем способствующим спасению, или, иными словами, достижению вышеописанного христианского и общечеловеческого идеала. Кто молится, тот знает, насколько трудно бывает молиться, и трудность эта не физическая, а чисто духовная. Всякий, кто сколько-нибудь анализировал самого себя, свою душу, не мог, конечно, не заметить, что человек составлен как бы из двух половин, из двух начал, которые находятся в постоянном антагонизме друг с другом. Наглядно изображено это апостолом Павлом в Послании к Римлянам: "Мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? (Рим.7:14-15,19,21-24). Эти два противоположные начала, составляющие естество человеческое, - духовное и греховное, доброе и злое, - нигде, кажется, не чувствуются, не сознаются с такой ясностью, как во время молитвы. Здесь человек, так сказать, видит воочию (выражаясь образно) и Бога, и диавола.

Попробуйте каждодневно молиться раза два в день хотя бы полчаса, и вы увидите, как часто у вас будет являться сильное нежелание исполнить ваше намерение. Но вот вы победили это нежелание, становитесь на молитву начинаете молится. Вдруг вы замечаете, что целая фраза, иногда целая половина молитвы проскользнули мимо сознания, которое в это время было занято совсем другими мыслями, ничего общего с молитвой не имеющими, вы ловите себя, стараетесь больше сосредоточить внимание и через несколько минут опять то же самое, и только под конец, после многих усилий удается (а иногда так и не удается) продолжать молитву с должным вниманием и сосредоточенностью. Вот эта-то борьба внутренняя и составляет вышеупомянутую трудность молитвы, но зато в ней заключается источник укрепления.

Отсюда следует вывод, что если кто хочет извлечь всю пользу из молитвы, то он должен молиться каждодневно, а не тогда только, как некоторые современные интеллигенты думают, когда является молитвенное настроение. Да не подумает кто-либо, что я свожу все значение молитвы к чисто внешнему влиянию. Нет, главное значение ее - духовное, о чем будет сказано ниже, но я только хочу заметить, что все средства , указанные Церковью для спасения человека, помимо духовного значения, имеют еще множество побочных, но весьма важных для человека благих воздействий на тело и дух. Кроме стимулирования воли, молитва оказывает громадное влияние на сознание, на мысль. Каждая молитва имеет известное содержание, содержание часто очень серьезное и глубокое. Особенно же обогатим мы себя духовно, если к молитве присоединим каждодневное чтение избранных мест из Евангелия и Апостола, хотя бы тех, которые читаются каждодневно при церковной службе. Содержание их обнимает собой самые глубокие философские вопросы, вопросы о человеке, о его существе, вопросы нравственности, вопросы жизненные и прочие важнейшие вопросы. Читая каждодневно молитвы, мы, прежде мыслившие только о земном, житейском, невольно начинаем думать о других, более возвышенных предметах: о Боге, о немощах человеческих, о превосходстве высших духовных качеств пред тем, чему поклоняется мир, и мало-помалу постигаем великие истины, познаем всю высоту христианского и общечеловеческого идеала.

Еще большее влияние молитва оказывает на чувства человека. Большинство молитв, так сказать, лирические произведения: они проникнуты сильным чувством - чувством благоговения перед всемогуществом, величием и милосердием Божиим, чувством умиления или же чувством сокрушения о немощности и греховности человека, чувством раскаяния. Эти-то чувства в силу какого-то психологического закона, невольно передаются молящимся, вызывая в них в большей или меньшей степени те же чувства, какие были в душе святого, сложившего молитву. А кто будет отрицать огромное значение чувств в природе человека? Почувствовать величие христианского идеала, почувствовать силу, могущество и благость Божию, прочувствовать свое человеческое ничтожество, свою немощность и окаянство - это гораздо большее имеет значение для духовного перерождения человека, чем самые напряженные и продолжительные размышления по данному вопросу. Тут одна минута истинного покаяния стоит целых десятилетий холодного размышления. Так именно и совершилась большая часть перерождения в людях; проповедь апостолов, да и любая другая проповедь, прежде всего создает известное чувствование, а потом уже пробуждает сознание и создает убеждение. Чувствование будит сознание и укрепляет веру (ведь и неверие-то наше основано главным образом на недомыслии).

Конечно, возможен и другой путь перерождения, где на первом плане стоит мысль, но первый путь встречается в жизни безусловно чаще и быстрее и вернее ведет к цели. В этом смысле особенно поучительны некоторые каноны, которые представляют из себя высокохудожественные, духовные, поэтические произведения, проникнутые сильным чувством. Только для понимания всей их глубины необходимо освоить славянский язык, на котором они написаны. Иначе вся красота их скрывается, подобно тому как, по недостаточности знакомства с древними языками, малопонятно для нас изящество древнеклассических произведений (Вергилия, Горация, Гомера), приводивших в восторг современников. Перевод - уже проза, подчас неуклюжая, которая не может вызвать чувства, вызываемого поэтическим оригиналом.

Еще большее значение в этом отношении имеет общественное моление в храме, которое по какому-то недоразумению отрицается Л.Толстым. Здесь Церковь на помощь немощному человеку призвала, так сказать, все, что только можно, все пять чувств. Своды храма как бы уединяют вас от всего земного, со всех сторон смотрят на вас лики святых, исполненные кротости, любви, духовного благородства, церковнослужители провозглашают и читают исполненные вдохновения, чувства и поэтических образов духовные стихи, хор в стройном пении возносит свои мольбы к Богу. В такой обстановке невольно забудешь на время все земное и отдашься высшим мыслям и чувствованиям - духовной радости, умиления, сокрушения. Как известно из истории Государства Российского, даже послы князя Владимира, грубые язычники, во время богослужения в константинопольском Софийском соборе прониклись таким чувством, что не знали, где находятся - на небе или на земле.

Но главное значение молитвы - чисто духовное. Во время молитвы и особенно в Таинствах Церковных на человека сходит БЛАГОДАТЬ БОЖИЯ - особая сила, без которой даже самому сильному человеку невозможно спастись, именно приблизиться не на словах, а на деле к истинному христианскому идеалу, победить в себе страсти и похоти человеческие. Это та сила, которая и слабым натурам давала возможность достигать венца мучеников, отказываться от всего земного и становиться великими подвижниками. Святитель Иоанн Златоуст свидетельствовал, что "молитва есть царица добродетелей".

Велико действие поста и молитвы на все существо человека. Но и то, и другое является не целью, а средством к спасению, средством ослабить действие злого начала, находящегося в нас, указанным премудрым Богом и Святою Церковью немощному и окаянному человечеству.

Христос был лишен немощей духовных, для учеников достаточно было присутствие Его - Самого Бога - и потому они не соблюдали еврейских постов, но "отнимется у них Жених", - сказал Христос Господь, то есть будут предоставлены они самим себе со всеми немощами естества человеческого, и "они будут поститься". Кроме этих слов Спасителя, мы должны помнить, что перед вступлением на проповедь Иисус Христос выдержа 40-дневный пост, тем самым подав нам пример и указав на значение поста для просветления и укрепления духовных сил человека.

"Истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине", - сказал Христос Господь в беседе с самарянкой. "Вот, видите ли, - говорят современные духоборы, - как надо поклоняться Богу, - зачем нужны храмы, богослужения, внешняя молитва и прочее". Но не будем забывать, что Христос молился по целым ночам, а в саду Гефсиманском даже до кровавого пота. Каждую Пасху Господь посещал Иерусалимский храм, следовательно, не относился отрицательно к общественному богослужению. Апостолы после вознесения Иисуса Христа на небо постоянно собирались для молитвы в храме Иерусалимском в притворе Соломоновом. Слова, сказанные Христом самарянке, относятся к идеалу, к "истинным поклонникам", то есть прошедшим уже, так сказать, всю школу спасения и достигших совершенства духовного, какими, как мы знаем, были подвижники - пустынники, затворники, не посещавшие церковных богослужений, но и они продолжали приступать к Таинствам Исповеди и Святого Причащения. Нам же, немощным и окаянным, нужны храмы, нужна хорошая церковная служба, нужно благолепие, чтобы растрогать наше окаменелое сердце и заставить полюбить Бога не так, как мы Его любим, а действительно всем сердцем, всею душою, всею мыслию. Средствами этими ни апостолы, ни Сам Христос (по своему человечеству) не пренебрегали.

В чем же заключается цель истинного поста? Цель заключается в воздержании от порока и в преуспевании в добродетели, то есть в посте духовном. Этот пост требует больших сил; здесь приходится бороться уже не столько с похотями плоти, сколько со страстями - гордостью, завистью, злобой, стяжанием и другими. Кто не может воздержаться от известной пищи или заставить себя молиться, тому нечего мечтать победить эти страсти, он будет обманывать себя и других, но страсти порочные останутся при нем. Трудна борьба, зато здесь каждый успех, каждая, даже малая победа, составляет источник великого и истинного счастья! Труждающиеся и обремененные, разочарованные, малодушные и слабые, как близок от нас вожделенный покой души! Он в нас самих, только прикрыт покровом нашего маловерия и греховности. Обратимся ко Христу и научимся от Него относиться ко всем несчастьям этой временной жизни, ко всем страданиям так, как Он -- с кротостью, смирением, упованием и покорностью воле Всемогущего Его Отца. Таким образом мы приобретаем покой душам нашим, мало того, поймем тогда, что все казавшееся нам игом и тяжелым бременем, есть в сущности источник великого блаженства и истинного счастья.

Плод такой жизни на земле - это любовь, радость, мир (Гал.5:22), как говорит апостол, а по воскресении - вечная жизнь, вечное блаженство.

Как пост и молитва влияют на организм человека

  И как вошел Иисус в дом, ученики Его спрашивали Его наедине: почему мы не могли изгнать его? И сказал им: сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста.
     (Мк. 9:28-29)

В предыдущих главах мы рассмотрели значение поста и молитвы в деле нравственного совершенствования - значение их для души человека, здесь же разберем вопрос о значении поста и молитвы для тела человека и постараемся доказать, что этими средствами можно пользоваться для предупреждения и излечения некоторых заболеваний.

Наш век, как известно, характеризуется сильным развитием нервных заболеваний от простой нервной неуравновешенности до тяжелых душевных заболеваний. Причину этого печального явления принято видеть главным образом в тяжелых условиях современного существования, созданных цивилизацией, в напряженной "борьбе за существование". Объяснение это представляется слишком односторонним. Мне кажется, что одной из главных причин усиленной нервности современных поколений является не столько тяжесть внешних условий существования, сколько иное отношение к жизни современного человечества. И в прежние времена были иногда в течение целых столетий весьма тяжелые условия для жизни если не всех, то по крайней мере для значительной части людей. Возьмем, например, времена гонения на христиан или время инквизиции, когда не только имущество и другие жизненные блага, но и сама жизнь человеческая не была гарантирована от жесточайшего произвола, а между тем тяжесть внешних условий не вела к тем последствиям, какие мы наблюдаем в настоящее время. Да и теперь, если ближе всмотреться в жизнь, мы увидим, что наибольший процент нервных заболеваний падает на долю более обеспеченной части общества, тогда как менее обеспеченные слои, терпящие ежедневную нужду, не ведающие почти совсем никаких земных радостей и благ, являются более уравновешенными в нервном отношении и более здоровыми. Сравните, например, с деревенским поселянами нашу истощенную, слабонервную городскую интеллигенцию. Что же помогало и помогает некоторым несчастным людям не заболевать нервными болезнями, а мужественно переносить все невзгоды житейские и не только от этого не слабеть духом, а становиться еще более духовно крепкими и здоровыми, иногда даже способными на подвиг?

Помогала глубокая вера в Бога и присутствие в душе укрепляющей благодати Божией, а вместе с этим христианский взгляд на жизнь и правильное отношение к несчастьям земной жизни.

Истинный христианин смотрит на земную жизнь как на краткий период общего существования, данный человеку Богом не для того, чтобы возможно больше насладиться всеми радостями земными , а чтобы, принимая с благодарением все то, что посылает Бог на долю каждого, подготовить себя, сделать себя достойным благ другой, загробной жизни, "идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная". На земные несчастья такой человек смотрит, как на испытание, посылаемое Богом для исправления, смотрит с надеждой, что вследствие благости и милосердия Создателя за испытаниями непременно последуют светлые дни, если не в этой жизни, то в будущей. Христианин даже боится слишком большого счастья, ибо знает, что оно временно, а иногда ведет к пороку. "Вот горе, что горевать не о чем", - говорит русская пословица. Даже сама смерть не представляется страшной, ибо верующий человек смотрит на нее только как на переход к иной жизни, за которой последует всеобщее воскресение. "Верно слово: если мы с Ним умерли, то с Ним и оживем; если терпим, то с Ним и царствовать будем; если отречемся, то и Он отречется от нас", - говорит апостол Павел (2 Тим. 2:11-12). "Только бы не пострадал кто из вас, как убийца, или вор, или злодей, или как посягающий на чужое ; а если как христианин, то не стыдись, но прославляй Бога за такую участь", - поучает апостол Петр (1 Пет. 4:15-16). Такой взгляд на жизнь имели христиане в древности, такой взгляд (не в целом, а в известной части, не в форме философских определений, но в общем жизненном отношении) на жизнь имеет и теперь лучшая часть старшего поколения верующих. Посмотрите, с каким философским спокойствием они умирают. В этом-то терпеливом миросозерцании человек черпает духовную силу; этот взгляд служит и утешителем, и наставником, и целителем душевных недугов. В нем заключается причина нервного здоровья. Если по немощи человеческой и являются на время ропот, уныние или тоска, эти первые источники нервного расстройства, то истинно верующий человек прибегает к Богу, идет в церковь молиться, и молитва подкрепляет его поколебавшуюся веру в милосердие и благость Божию и возвращает ему вновь прежнюю бодрость духа.

Не так смотрит на жизнь и относится к ней современный интеллигент и "полуинтеллигент", зараженный неверием и индифферентизмом, в душе которого воспитывался не христианский идеал, как его понимали прежде, а иной идеал, созданный современной цивилизацией, и в некоторых частях своих прямо противоположный идеалу христианскому. "Мой Коля будет ученым и докажет, что Бога нет", - говорит своему пятилетнему ребенку современная мать, гладя его по курчавой невинной, но восприимчивой головке. "Бога нет", - безапелляционно заявляет ученик шестого класса, начитавшийся популярных статей о дарвинизме, позитивизме и черной магии. "Жизнь дана для наслаждений", -- философствует 18-летняя девушка, остригшая себе волосы в знак независимости и равноправности с мужчиной и успевшая уже вкусить различного рода "земных наслаждений" в непомерном для ее возраста количестве. "Это не человек, а тряпка без самолюбия", "Задеть себя я не позволю", - слышится на каждом шагу, свидетельствуя, что принцип христианского всепрощения очень слабо развит в современном обществе, что кротость и смирение ставятся ниже гордости и самолюбия, которые уже не считаются величайшими из грехов и пороков, а необходимым атрибутом каждого "порядочного" человека. "Не могу, не могу и не могу", - беспрестанно повторяет современная слабонервная барышня, долечившаяся до полной невозможности понять, что средство против ее вечного "не могу" находится в ней самой, в ее воле и разуме а не в тех пузырьках, которых она выпила несколько сотен и которые, быть может, еще более расстраивают ее здоровье. Вступая с подобными взглядами в жизнь, современный человек очень скоро принужден бывает разочароваться во всем.

Большинство Коленек и Васенек, которых современные маменьки прочили в великие люди, один по малоуспешности, другой по недостаточному благонравию, дурному поведению не проходят даже всего курса средних учебных заведений, а, будучи принуждены оставить их, потом остаются недовольными, в силу прежнего воспитания, своим жизненным положением. Многие из достигших после огромных трудов и усилий, а иногда и неправедными путями вожделенного места в обществе опять-таки попадают в конце концов в разряды "недовольных" отчасти вследствие того, что не по своим способностям "дерево срубили" и надорвались, а отчасти вследствие чрезмерного честолюбия, развитого современным воспитанием непропорционально духовным дарованиям, которое делает человека вечно к чему-то стремящимся и вечно недовольным своим положением. Отсутствие веры в Бога, в загробную жизнь и воскресение делает наше существование лишенным всякого смысла. "Для чего я живу?" - недовольно задает себе вопрос вчерашний школьник. И, не имея возможности в силу безбожного воспитания дать на него ответа, он погружается в порок или впадает в уныние, или кончает "глупую" жизнь самоубийством.

Взгляд на жизнь как на наслаждение быстро приводит к разочарованию, отчасти вследствие того, что иногда земные наслаждения связаны с большими страданиями, часто даже с очень колючими шипами, а главное, в силу того, что совсем не в нашей власти наслаждениями пользоваться: ты хочешь наслаждаться, а жизнь тебе дает одни горечи и удары, ты хочешь быть богатым, но достигаешь богатства и теряешь здоровье, ты хочешь любить, а тебя не любят или неумолимая смерть вдруг безвременно сводит в могилу любимого человека, или по каким-либо другим причинам ты его лишаешься. Таким образом, наслаждение превращается в несчастье, и в душе обделенного человека ничего не остается - одно разочарование и подавляющая душевная пустота. Принцип "задеть мою амбицию я вам не позволю" ведет к вечной борьбе, вечным столкновениям, разрушает дружбу и любовь и в конце концов навсегда лишает человека душевного покоя, а потом и здоровья вообще. Таким образом, мы видим, что современное антихристианское воззрение на жизнь может дать только подобие, призрак счастья и приводит к неизбежному разочарованию, за которым следует раздражение, уныние, тоска, приводящие в конце концов к нервному расстройству, начиная от простой, встречающейся нам каждом шагу неуравновешенности и нервности до тяжелых душевных расстройств включительно. Бедный человек! Вместо того, чтобы сказать ему: "вдумайся в причины твоей нервности, наполни верою и упованием на Бога свою душевную пустоту, выработай другое отношение к жизни со всеми ее горестями и радостями", ему говорят: "ты болен, иди и лечись", и вот несчастный бежит или едет к докторам, у них искать спасения от своего душевного недуга. Здесь вопрос решается по большей части очень просто: произносится слово "неврастения", всеобъемлющее слово, хотя ничего определенного не выражающее (а больной думает, что поняли его болезнь), и начинается обычное лечение обтираниями, обливаниями, а внутрь -- сильные препараты по новейшей системе в больших дозах. И что же? в результате иногда ухудшение, иногда временное улучшение, а потом опять то же самое, та же самая истерия, неуравновешенность. я по крайней мере из своей 10-летней практики не знаю ни одного случая, где бы это шаблонное лечение дало прочные положительные результаты -- устраняются разве только некоторые симптомы. Даже дорогостоящее лечение на курортах только на время дает облегчение, пока человек живет в искусственной обстановке и не приходит в соприкосновение с жизнью. Но ведь так жить нельзя, с курорта человек в конце концов должен уехать, вступить в прежнюю жизнь, отношение к жизненным фактам осталось прежнее, душа тоже ничем не наполнилась, и вот с первого же месяца начинается старая история - раздражение, уныние и прочие нервные симптомы.

Так проходит обыкновенно несколько лет (а иногда и вся жизнь), пока наконец измученный человек не поймет, что нервное "не могу", которое под влиянием различного рода факторов легко превращается самим человеком в "могу". В самом деле, если вы страдаете пороком сердца, то вы ни при каких условиях не можете без одышки влезть на высокую гору, если у вас сильный катар желудка, то после принятия грубой, раздражающей пищи вас вырвет, где бы вы не находились, чем бы вы ни были заняты, это "не могу" абсолютное, но не совсем другое - нервное "не могу". Самый раздражительный человек, застигнутый во время семейной сцены, например, посторонним, мало знакомым человеком, быстро сдерживает себя, превращает "не могу" в "могу". Не терпящий возражений от своих подчиненных вследствие нервности - изображает из себя кроткого агнца, когда его самого пробирает начальство. Словом, различного рода воздействие: стыд перед людьми, опасение за свое служебное положение, страстная любовь и другие факторы легко превращают нервное "не могу" в "могу". Значит, в нас самих всегда есть тот рычаг, которым мы готовы себя перевернуть, только надо захотеть им воспользоваться и не выпускать его из рук. И вот когда измученный вечным лечением и всеми другими неприятными последствиями своего недуга человек поймет это, поймет, что средство против нервности в нем самом, а не в тех многочисленных пузырьках, которые он прежде опустошал в изобилии и без пользы, только тогда, бросив всякое лечение, он наконец достигает с помощью Божией мало-помалу или полного, или, по крайней мере, относительного, но зато прочного выздоровления. "Все это очень хорошо", скажут мне, "но где взять веру, если ее нет в сердце твоем?" Да стоит только посмотреть, на чем основано неверие. На недомыслии и на увлечении соблазнительными теориями человеческими. Но ведь теория, по самому определению, не есть непреложная истина, а только предположение ума человеческого, объясняющее наиболее удовлетворительно для данного времени известную группу явлений. Пройдут года, явятся новые мыслители, откроются или, вернее обратят внимание на новые факты, и прежняя теория рассеивается, как дым, уступая место новому человеческому предположению. Тысячу примеров мы можем найти в истории наук, как известная теория, очень долгое время удовлетворявшая умы человеческие, с течением веков не только уступала место другим, иногда прямо противоположным воззрениям, но и предавалась полному забвению. Это особенно относится к теориям биологических наук, самые догматы, основные положения которых часто допускают двоякое толкование и во всяком случае далеко не имеют ясности и очевидности, например, математических аксиом. "Несокрушимая теория или теория, близкая к пределу несокрушимости, - говорит Капентер в своей весьма интересной статье "Современная наука", в сущности есть такая же нелепость, как и несокрушимая броня. Против данных ядер всегда можно найти достаточную броню, но против данной брони всегда можно найти такие ядра, которые ее сокрушат".

Возьмем для примера теорию Дарвина, столь многих соблазнившую и до сих пор еще соблазняющую. Дарвинисты говорят: мы открыли два великих фактора в природе - закон борьбы за существование и закон естественного отбора, которые проливают свет на тайну мироздания и во всяком случае естественно и просто объясняют всю красоту и удивительную целесообразность видимого мира, заставлявшую прежнего человека видеть во всем этом какое-то чудо и преклоняться пред ним. Но так ли это? Объяснили ли вы три основные великие чуда -- это появление материи, появление жизни и появление разумного существа среди животных. Первый вопрос вы даже не затрагиваете, принимая материю., как нечто вечно существующее. Что касается второго чуда -- появление жизни, то здесь опять мы не находим в вашей теории ответа. Непроходимая пропасть, отделяющая живой мир от мира неодушевленного, нисколько не сделалась менее глубокой от Дарвиновской теории. Переход от материи к жизни вами не найден. Что общего между комком мертвого белка и живой, организованной клеточкой. Там, в первом, - вечный покой, здесь - жизнь, вечное движение.

Мы можем, правда, заставит атомы материи двигаться, соединяться в более сложные тела до белков включительно, но сделайте, чтобы этот белок сам превратился в химическую лабораторию, сам стал вырабатывать в себе силу разумную, дающее движение разумное, целесообразное, направленное к поддержанию индивидуума и потомства. Это человеку невозможно, здесь необходимо допустить присутствие особой разумной Силы. Вы отрицаете качественную разницу, разницу по "существу" между животными и человеком, а признаете только разницу количественную, смотрите на человека, как только на высшее по организации животное (homo), и ищете и надеетесь найти со временем переходные формы между высокоорганизованными животными и человеком. Вы говорите, между высшими обезьянами и первобытным дикарем больше сходства, чем между тем же дикарем и современным европейцем. Но так ли это? Если бы это было верно, то вполне естественно и логично было бы изменить существующую классификацию и отнести некоторые наиболее дикие народы к роду обезьян, а не к роду homo - человек. Однако это, кажется, не приходило в голову ни одному естествоиспытателю. Очевидно, следовательно, что в этом рассуждении взят какой-нибудь несущественный признак, только внешнее сходство, существенным же признаком, отличающим каждого самого дикого человека от самого совершенного животного, является присутствие в человеке особого духовного начала, которое проявляется тремя признаками - религией, философией и нравственностью - альтруизмом. Эта разница качественная, существенная, и никакие переходные формы здесь немыслимы. Найдите мне животное с религией и народ без религии. Не найдете, точно также, как не найдете животное, способное любить своего врага, не того человека, который его кормит, но который его бьет. Диогены тоже мыслимы только в человечестве. Вы объяснили будто бы целесообразность в организованной живой природе, но как объяснить эту удивительную целесообразность в неорганизованной природе? Как объяснить, что одна только вода, вопреки общему для всех тел закону, от холода не сжимается, а расширяется, и что было бы, если бы это было иначе? Это исключение из общего закона, имеющее столь громадное значение в жизни мира, необыкновенно целесообразное, так и остается чудом, не объяснимым никакими человеческими теориями.

Открытые Дарвиным законы имеют место в природе, но их значение очень ограниченное, частное, а отнюдь не то общее, какое хотели им предать. Сам Дарвин, по-видимому, вначале сознавал это и назвал свою теорию скромным названием "Теория происхождения видов", а не родов и классов, то есть теорией, объясняющей происхождение пород. Но уже потом последователи этой теории, а отчасти и сам Дарвин по свойственной человеку способности увлекаться своими открытиями, увлеклись и без достаточных оснований слишком смело обобщили частный, сравнительно мало значащий факт. Это теперь сознается уже многими мыслителями и натуралистами. Очень поучительной и назидательной в этом отношении является вышеупомянутая статья Эд. Карпентера "О современной науке".

В этой статье Карпентер доказывает, что ни астрономия, ни физика, ни химия, ни биология, ни социология не дают нам истинного знания действительности. Все законы, открываемые этими науками, суть только обобщения, имеющие приблизительное - и только при незнании и игнорировании других условий - значение законов, и законы эти кажутся нам законами только потому, что мы открывает их в области, удаленной от нас по времени и пространству, и мы не можем видеть несоответствия этих законов действительности. Вот что дословно пишет автор статьи: "Надо признаться, что теперь после многолетнего расцвета науки, несмотря на поклонение, ею вызываемое, и на упование, что наконец-то старый мир попадется в ее тщательно расставленные сети, именно теперь наука почти во всех своих отраслях заблудилась в безвыходном лабиринте; наука потерпела неудачу, потому что она пыталась все исследования природы обосновать исключительно на почве рассудка, пренебрегая остальными основными задачами, необходимо входящими в нее. Она потерпела неудачу, потому что предприняла невозможную задачу, ибо найти и точно обосновать рассудочное изображение мироздания невозможно,- такое ограничение достоверности науки признано большинством мыслителей, занимавшихся этим вопросом". О теории Дарвина он выражается так:" "безнадежная недостаточность Дарвиновой теории выживания наиболее приспособленных особей..." и заканчивает свою статью следующими словами: "может быть, в один прекрасный день будут завершены те яркие облачения, в которые драпируется современная научная теория (имеющая ту особенность, что только ученые могут ее видеть), и когда, как ожидается, человечество будет торжественно шествовать в этом новом облачении на удивлении всей вселенной, какой-нибудь ребенок, как а Андесеновской сказке о новом царском платье, вдруг с порога своего дома закричит: "да на нем нет ничего", и среди некоторого общего смущения все увидят, что ребенок был прав" (статья Карпентера "Современная наука").

Пора оставить это помрачающее увлечение опытной наукой, пора отвести истинное место среди человеческих знаний, пора понять, что она изучает только механизм явлений и ни на йоту не осветила нам сущности явлений. Постигнув механизм явлений, она может нам его воспроизвести, и этим нас поражает и ослепляет, но сущность явлений, мировые вопросы остаются по-прежнему неразрешенными. Возьмем, например, физику -- ее учение о свете. Пока она изучает механизм этого явления, законы распространения света и прочее, она остается строго позитивной, но лишь только она вздумает заглянуть поглубже, узнать, в чем сущность света, она должна допустить, что все мировое пространство наполнено особой невесомой, неощущаемой материей -- световым эфиром, который мы можем познать только путем отвлеченного мышления, значит, в природе, кроме видимого и ощущаемого, существует еще, так сказать, "вещества невещественные", которые мы постигаем путем отвлеченного мышления. Если сущность таких сравнительно простых явлений, как свет, современная наука не может объяснить без допущения "вещества невещественного", то что говорить о сущности таких сложных явлений, как явления биологические.

Теперь перейдем к положительным доказательствам. возьмем пророчества. Может ли просто человеческий ум предсказать за несколько столетий какое-либо историческое событие со всеми его подробностями, как это предсказано в пророчестве о всей жизни Иисуса Христа, о судьбе еврейского народа, о судьбе различных древних городов?! "Да... но это все так кажется лишь в том случае, если мы изучаем пророчества в славянском переводе 70-ти толковников; если же прочесть их в подлиннике, то никаких пророчеств не окажется", - возражал мне один современный скептик. Странное возражение. Еврейский народ уже, наверное, знает пророчества не из перевода 70-ти толковников, но он твердо верит в них, твердо верит в пришествие Мессии на основании пророчеств, только по понятным причинам (гордость и тщеславие фарисеев помрачили их разум) утверждает, что Он еще не пришел... Апостолы и евангелисты и вообще писатели первых веков, наверное, тоже изучали пророчества не по переводам, а в подлиннике, однако это не мешало им утверждать то же, что утверждает Православная Церковь.

Что касается другого, сходного с предыдущим возражения, будто каждое пророчество может иметь два толкования, то, конечно, ум человеческий очень гибок и изворотлив, особенно на злое, и способен придумать какое-либо объяснение каждому явлению, каждому событию, противоположное общепринятому. Но именно в пророчествах встречаются столь определенные места, которые при всей изворотливости ума человеческого едва ли могут иметь два объяснения. Возьмем, например, пророчества о времени пришествия Спасителя, недаром почти весь мир, как гласит история, ждал пришествия Мессии именно около того времени, когда родился Христос. А главное, это возражение применимо только к отдельным пророчествам, если же взять их во всей совокупности, то мы увидим, что тут никаких других толкований немыслимо допустить, кроме общепринятого.

В этом отношении очень поучительна книга Кейта "Доказательства истинности христианской веры, основанные на пророчествах". В этой книге, кроме пророчеств о пришествии Мессии, рассматриваются еще пророчества, касающиеся судьбы различных народов и древних городов, причем путем сопоставления их с научными исследованиями доказывается, что все пророчества этого рода исполнились с буквальной точностью, как исполнилось пророчество Христа о разрушении Иерусалима и Иерусалимского храма. "Не останется камня на камне", -- сказал Иисус Христос, и действительно, история гласит, что император Адриан в конце концов, после нескольких попыток евреев восстановить город, велел вспахать, пройти плугом все то место, где был древний город, в знак совершенного уничтожения города, основав на развалинах римскую колонию "Элия Капитолина".

Как бы сознавая всю недостаточность приведенных возражений, некоторые из современных скептиков говорят еще, что некая шайка обманщиков, в течение целых веков морочащая глупое человечество, составило это пророчество уже после совершившихся событий. Но как могли тогда ими пользоваться писатели первого века, например, апостол Матфей, написавший свое Евангелие 7 лет спустя после Воскресения Христова, а главное, как они могли попасть в еврейский подлинник. Все это не возражения, а только тенденциозные ухищрения, могущие многих соблазнить, но никого убедить.

А откровения? Например, откровение апостолу Павлу, о котором он сам лично рассказывает в различных местах своих Посланий, и которое произвело коренной переворот в его убеждениях и жизни. Тысячи подобных откровений написаны и переданы потомству различными лицами, вполне заслуживающими доверия, мало того, лицами святыми, то есть настолько высоко стоящими в нравственном отношении, что всякая ложь в их устах является немыслимой, невозможной. Вспомним откровение Августину Блаженному, Ефрему Сирину и многим другим святым. Уже одних этих фактов пророчества и откровения, казалось бы, было достаточно, чтобы убедить каждого неверующего в том, что Бог не только существует, но что Он - сила живая, разумная, действующая, а не какое-то безличное "начало всех начал".

А евангельские события, засвидетельствованные пером и кровью четырех евангелистов, учеников Христа и очевидцев всего описанного! Здесь скептики опять указывают на вышеупомянутую шайку мировых обманщиков. Но ведь лгать можно ради корысти, ради славы, просто из любви к этому искусству, но за ложь лишить себя всех земных благ, предать себя гонениям и мучениям, идти с радостью на крест им эшафот - противно природе человеческой.

А вся духовная жизнь человека, которая есть вечная борьба двух начал - доброго и злого! Откуда это? Откуда зло и откуда добро? Это не праздный вопрос, а вопрос, занимавший умы великих людей и философов. Этим вопросом интересовался мыслитель Вл. Соловьев и путем философских соображений пришел к заключению, что зло и добро не только идея, понятие, а реальная сила, действующая вне нас. Такого же воззрения держится на этот предмет и Православная Церковь (см. "Три разговора" Вл. Соловьева).

А вся наша внешняя жизнь разве не вечное чудо, ряд необъяснимых явлений и фактов? Сегодня ты богат и славен, завтра - сгорело все твое имущество, и ты стал нищ, жалок. Сегодня ты здоров и крепок, поражаешь всех своим умом и красотой, завтра лопается у тебя какая-то кровеносная жилка или попадает злокачественный микроб, и ты лежишь на столе "бесславен и безобразен" или на всю жизнь становишься калекой, уродом. Откуда, как, зачем, почему? - спрашиваем мы невольно и, не будучи в состоянии дать себе определенного ответа, говорим: "так решила судьба", тем самым признавая и Бога, и Промысел Его.

С узкой, земной, современной точки зрения, многое здесь может показаться простой случайностью, действием неразумной слепой судьбы, но взгляните на все это глубже с другой, более широкой точки зрения, обнимающей не только одну нашу земную жизнь, и вы ясно усмотрите во всем происходящем руку всемогущего и премудрого Создателя.

А нетление тел святых угодников Божиих? А множество чудесных исцелений, проистекающих и в наше время от них и от чудотворных икон, и другие свидетельства милости и благодати Божией! Отрицание всего этого голословно, основано не на серьезном изучении вопроса, а на том только, что признание этого противоречит господствующему материалистическому общему мировоззрению, истинность которого, однако, никем не доказана. В то же время существует много книг, наполненных описаниями чудесных исцелений; некоторые из этих описаний производят неотразимое впечатление. Возьмем факт исцеления сына старшего врача Болховского полка Матвеева от тяжелого дифтерита, засвидетельствованный особой комиссией описанный в статье об открытии мощей свт. Феодосия Углицкого ("Прав. Вестник", 1896г., 30 и 31 июля). Мальчик был при смерти, сыворотки тогда еще не было. Вот как сообщает об этом отец самого больного, врач: "Лицо и шея представляли одну бесформенную массу. Истощение тела достигло высшей степени, несмотря на хорошее питание. Сердце слабо билось. Все разнообразные медицинские средства не приносили никакой пользы. Тогда я, посоветовавшись с товарищем, доктором Рыбальским, лечившим больного совместно со мной, пришел к заключению, что надежды на выздоровление нет никакой, о чем и объявил жене. В отчаянии мать пошла в собор, где ей дали пелену от святителя Феодосия Углицкого. По возвращении ее домой мы возложили на голову младенца пелену, которую он облобызал. Минут через 10 больной попросил посадить его в постель поиграть. С этого дня началось медленное поправление здоровья сына, окончившееся полным выздоровлением. Твердо верю и убежден, что выздоровление моего сына Виктора произошло только чудотворением от мощей и по молитвам преосвященного Феодосия Углицкого, архиепископа Черниговского!"

Ведь все это игнорировать или объяснить словами: враки, случайность, совпадение или придумать для объяснения какое-нибудь хитрое словечко, ничего в сущности не объясняющее, вроде "нервное", "гипноз", "психоз", по меньшей мере легкомысленно.

Здесь мне невольно припоминается один факт, имевший место в Москве в конце прошлого столетия, в то время известный из газет, вероятно, всей читающей России. Я говорю о чудесном исцелении благодатию Божиею одного из доцентов Московского университета от сикоза бороды -- особой болезни кожи - воспаление кожных мешочков, заключающих в себе корни волос. Так вот этот приват-доцент, известный всему московскому ученому миру, в течение продолжительного времени тщетно лечившийся у всех русских и заграничных знаменитостей от своей мучительной болезни, наконец, измученный, разочарованный, идет по совету кого-то к простой женщине, которая предлагает прийти с ней вместе на другой день в храм Божий и помолиться. Больной в точности исполняет сказанное, и болезнь чуть ли не на другой день бесследно исчезает. Все это случилось на глазах московского ученого мира, обычное в подобных случаях отрицание, недоверие к самому факту ("что-нибудь да не так") было невозможно. Факт установлен твердо, надо было его так или иначе объяснить, и вот собирается по этому поводу заседание общества невропатологов и психиатров. Здесь все объяснили двумя словами "нервное" и "гипноз". Решили, что и сикоз может быть на нервной почве, а раз нервы - то всякое излечение следует объяснять гипнозом. Наконец, у приват-доцента болезнь через некоторое время возобновилась, вероятно потому, что вместо уверования и благодарения он начал сомневаться, и человеческий гипноз оказался совершенно бессильным.

Конечно, если так относиться к фактам, то не может быть и речи о чудесных исцелениях: все "нервы", все "гипноз" - нервная чахотка, нервный рак, нервный ревматизм, нервный катар желудка...

Но немногие из неверующих современников обдумывали и изучали все те основания, на которых зиждется вера. Большинство просто увлечено общим потоком неверия и ослеплено авторитетами Дарвина, Ренана и "свободных" представителей современной интеллигенции. В противовес я укажу на авторитет известного мыслителя, поэта и философа Владимира Соловьева. Обширная эрудиция, совершенное знание истории, прекрасное знание иностранных языков и, между прочим, древнееврейского, в связи с выдающимся природным умом, не помешало, однако, этому человеку остаться глубоко и истинно верующим христианином, признавать все догматы Православной Церкви и доказывать, что Воскресение Христово есть только истина веры, но и истина разума.

"Воскресение Христово есть торжество разума в мире. Оно есть чудо лишь в том смысле, в каком первое новое проявление чего-нибудь как необычное, непостижимое удивляет или заставляет чудиться. Если мы, забыв о результатах всемирного процесса в его целом, будем только следить за различными новыми проявлениями, то каждое из них представиться чудом. Как появление первого живого организма среди неорганической природы, как затем появление первого разумного существа над царством бессловесных было чудом, так и появление первого, всецело духовного и потому не подлежащего смерти Человека - Первенца от мертвых - было чудом. Если чудесами были предварительные победы жизни над смертью, то чудом должно признать и победу окончательную. Но то, что представляется как "чудо", понимается нами как совершенно естественное, необходимое и разумное событие. Воскресение Христово - истина всецелая, полная - не только истина веры, но, главное, истина разума. Если бы Христос не воскрес, если бы Каиафа оказался правым, а Ирод и Пилат мудрыми, мир оказался бы бессмыслицею, царством зла, обмана и смерти".

Вот что говорит Вл. Соловьев на 246-й странице своего предсмертного произведения "Три разговора":

Беда вся в том, что мы слишком много заботимся о развитии внешних чувств от зрения до вкуса и слишком мало о развитии умозрения, которое названо в молитвах "очи мысленные", "ум и очи сердечные, яже ко спасению". Эти "очи" даны человеку Богом для познания великих истин.

Простите за невольное отступление, и перейдем снова к оставленному нами вопросу: откуда взять веру, если ее нет в сердце нашем, как воспитать в себе христианский взгляд и отношение к жизни.

В том, что вера в нас очень слаба, что отношение к жизни самое невозможное, конечно, более всего виновато наше воспитание, но каждый взрослый человек может перевоспитать себя и выработать правильный христианский взгляд на жизнь, если будет пользоваться средствами, указанными для этого Церковью. Из средств этих самым главным является молитва. Совсем неверующих мало, большинство маловерных, вот с этим-то зерном веры приступите к молитве, и вы скоро почувствуете, что это зерно начнет пробиваться, через некоторое время оно уже даст росток, из которого с течением времени вырастет могучее дерево. Под сенью этого дерева легко и приятно будет отдыхать от тяжелого зноя человеческих страстей и от бури житейских непогод, а в свое время пожнете и плод.

Начните только молится, и вера сама придет к вам, а если она была слаба, то укрепится и мало-помалу, постепенно изменится отношение к жизни. Молитва будет отвлекать вас хоть на время от обычных житейских мыслей и интересов, привлечет ум к небесному, заставит невольно думать о том, о чем прежде вы почти не думали, заставит вас многое почувствовать и с помощью благодати Божией изменит ваш прежний образ мыслей, укоренит веру и стремление к христианскому идеалу. Исцеляя от тяжкого и печального по своим последствиям духовного недуга - маловерия, молитва, соединенная со строгим подчинением церковному режиму, может нам очень помочь и при телесных недугах. Мы видели, насколько полезна молитва, соединенная с упованием и верой в Бога при некоторых нервных состояниях, в основе которых лежит душевная пустота и слабость воли. В настоящее время в подобных случаях в медицине все чаще и чаще начинают прибегать к лечению, заключающемуся в удалении от домашней обстановки, от семьи, в специальное лечебное заведение на более или менее продолжительное время, 4-6 месяцев.

Главными моментами в этом лечении признаются: 1) психическое воздействие врача, который при ежедневном посещении больного старается, так сказать, его перевоспитать, создать у него иной взгляд на болезнь, и иное отношение к жизни и 2) необходимость подчиниться известному больничному режиму, что является моментом, стимулирующим ослабленную волю. Результат получается лучший, чем от обычного вышеупомянутого шаблона, но, к сожалению, непрочный: 4-6-месячного влияния врача оказывается обыкновенно недостаточно, чтобы перевоспитать больного: отношение к жизни, взгляды на жизнь остаются прежними, и по возвращении в прежнюю обстановку снова мало-помалу развивается прежняя нервность, неуравновешенность, расслабление душевное и телесное. К тому же способ этот доступен немногим.

Вера создает те же условия в домашней обстановке, упование на Бога (со страхом - прогневить Бога) лучше всякого врача и наставника может оказывать психическое воздействие на человека, воздействовать на его волю тем ощутимее, чем сильнее эти чувства развиты в душе человека. А в подчинении режиму, который устанавливает Церковь для каждого принадлежащего к ней члена, заключается вполне достаточный источник для постоянного, каждодневного, ежечасного стимулирования ослабленной воли неврастеников. И действительно, жизнь указывает нам многочисленные примеры, где человек нервный, несколько лет лечившийся без всякого результата, быстро достигает полного или, по крайней мере, относительного, но зато прочного выздоровления после того, как обращается к Богу и начинает жить по правилам Церкви. Я, по крайней мере, знаю несколько таких примеров, думаю, что и всякому другому известно их немало. И при других нервных недугах значение вышеприведенных факторов немаловажно. возьмем, например, пресловутое мозговое переутомление, которому отводится современной медициной видное место в ряду прочих причин современной нервности. Оказывается, что усиленная работа сама по себе редко вызывает стойкую нервную болезнь, а опасна только тогда, когда соединяется с пороком и страстями человеческими.

Вот что по этому поводу говорит проф. Штрюмпель: "При неврастении, по преимуществу церебральной, главную роль играет умственное переутомление, особенно, если оно соединено с психическим возбуждением. Мы видим поэтому, что к истощению нервной системы, составляемому сущность неврастении, ведет главным образом умственная работа людей, сопровождающаяся волнениями страха и надежд, умственное напряжение политика, постоянно волнующегося страстной борьбой партий, наконец, усилия ума тех художников и ученых, неутомимое честолюбие которых побуждает их не отставать от конкуренции".

Отсюда следует, что вера и проистекающее из нее отношение к жизни, к богатству, славе, честолюбию и прочему является и здесь могучим профилактическим средством.

Обращаясь теперь от нервной неуравновешенности, неврастении, истерии и подобного к болезням органическим, таким, как болезни легких, сердца, желудка, печени, мы увидим, что каждый подобный трудный больной является по большей части в то же время и неврастеником. Большинство жалоб и симптомов таких больных, начиная от подавленного душевного настроения, обуславливаются не самою болезнью, а тем психическим состоянием, которое производит в человеке болезнь. Участливое отношение, умело сказанное слово утешения быстро устраняют целый ряд мучающих больного симптомов. Упование на Бога, взгляд на смерть как переход только к иной, быть может, лучшей жизни и другие религиозные воззрения являются лучшим утешением, лучшим врачебным средством для каждого такого, часто неизлечимого больного.

Да, в тихом пристанище Христовом можно с пороком сердца, со всякою другою болезнью и лучше себя чувствовать, и дольше прожить, чем со здоровым сердцем и легкими, вечно носясь по волнующемуся страстями человеческому морю житейскому "с кораблем, потопляемым грехами"!

О возможности посредством молитвы исцелять не только душевные, но и телесные недуги свидетельствуют многие факты Церковной истории. Доктор Э. Лоран издал книгу под заглавием "Медицина души", в которой с научной точки зрения доказывает, что молитва есть великое целебное средство при всех болезнях.

О влиянии молитвы на настроение, особенно молитвы общественной в храме, достаточно говорилось в первой главе.

Итак, резюмируя все сказанное, мы приходим к следующему заключению:

Одна их важных причин современной чуть ли не поголовной нервности есть маловерие. Для успешной борьбы с нервностью надо удовлетворить прежде всего следующим двум требованиям: укрепить веру в Бога и воспитать в душе человека христианский идеал и христианское отношение к жизни.

Лучшим предупреждающим средством является воспитание молодого поколения на строго религиозно-нравственных началах. Главную задачу воспитания (в семье и школе) должно составлять стремление воспитать в душе ребенка страх Божий и истинную любовь к Богу.

При развившейся же болезни лучшим средством является молитва. Необходимо каждодневно молиться утром, вечером, читая утреннее и вечернее правило, хотя бы в несколько сокращенном виде, со вниманием, стараясь вникать в смысл каждого слова.

Кроме того, читать каждодневно те избранные места их Евангелия и Апостола, которые читаются в соответствующий день за церковной службой. Не пренебрегать общественным богослужением, а посещать храм Божий, по крайней мере, в праздничные и воскресные дни (всенощная и обедня), выбирая при этом тот храм, где служба благолепнее, а главное, где читают разборчиво и служат не торопясь.

Говеть по крайней мере раз в год. Соблюдать посты и все прочие постановления Церкви, памятуя, что созданы они великими людьми, понимавшими природу человека гораздо лучше, чем самые выдающиеся современные мудрецы. Всеми иными способами: размышлением, душеспасительной беседой, чтением творений великих Отцов Церкви - стараться укрепит в себе веру, воспитать в душе своей сознание всей красоты христианского идеала и выработать христианское отношение к жизненным явлениям.

Путешествие по святым местам действует в том же направлении, привлекая ум к небесному и воспитывая в нас любовь к Богу.

Помните, что в первое время такой жизни в вас непременно с большей или меньшей силой откроется второй источник мысли, мысли дурной, противоречащей, соблазняющей, создающей целый ряд известного рода "искушений". Не надо поддаваться сему, но молиться настойчиво, с надеждой и терпением, памятуя следующие слова Спасителя из притчи о неправедном судии: "Слышите, что говорит судья неправедный. Бог ли не защитит избранных своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя медлит защищать их".

Еще два слова. Когда статья была уже написана, один мой знакомый прислал мне письменное возражение, сводящееся к следующему: "Неужели все люди немощны и окаянны, и неужели среди немолящихся и непостящихся нельзя найти лиц, стоящих ближе к христианскому идеалу, чем среди молящихся?". Это возражение, быть может, и теперь возникает у некоторых читателей.

Что все люди немощны и наклонны к злому, будет отрицать только тот, кто гордостью ослеплен до умо- и чувствопомрачения. Это аксиома, вытекающая из самого элементарного самоанализа. С тем, что среди немолящихся можно найти лиц сравнительно высоконравственных, согласен, хотя с некоторой оговоркой. Не всякий говорящий о пользе ближнего и не всякий творящий даже полезные для ближнего дела, есть истинно хороший человек в христианском значении этого слова. Важно знать, из каких побуждений это добро исходит -- из альтруистических или эгоистических, от доброты душевной или от гордости и тщеславия, или является продуктом известной хорошо оплачиваемой профессии и только.

Ведь и антихрист, как он изображен в повести Вл. Соловьева, будет творить много добра, облагодетельствует все человечество, но это не помешает ему при помощи своего мага Аполлония свести небесный огонь на двух честных умных и добрых старцев Петра и Иоанна за то только, что они сказали ему правду в глаза, не сошлись с ним в убеждениях и встал поперек его дороги ("Три разговора",стр.183-184). Две лепты бедной вдовицы оказались угоднее Богу, чем богатый вклад в сокровищницу фарисея.

Согласие мое, однако, нисколько не умаляет всего написанного о молитве и посте. Жизнь человеческая очень сложное явление, указанные средства являются только одним из факторов, воздействующих на душу и тело человека. Другим немаловажным фактором являются природные дарования. Не подлежит сомнению, что не все люди от природы наделены одинаковыми дарованиями, одному дан один талант, другому два, третьему пять, четвертому десять. Дело все в том, что, не пользуясь средствами, указанными Церковью для нравственного усовершенствования, легко потерять и то, что имеешь, при пользовании же ими имеющий один талант удвоит его, имеющий два учетверит, а имеющий десять, иными словами, достаточно высоконравственный уровень и без молитвы и поста, достигнет истинной высоты, в которой так нуждается современное, живущее по новым взглядам , но окончательно падшее человечество.

Врач С. Апраксин, 1902г.

"О посте и молитве. Размышления уверовавшего врача"